Исход - [5]

Когда Рейчел, которая сразу заявила, что больше не сможет съесть ни крошки, все-таки удалось уговорить попробовать фруктовый салат, а Хью и Сид решили взять оба десерта понемногу, и вдобавок Хью заказал всем кофе, он поднял бокал и спросил:

— За что выпьем? За мир?

Рейчел ответила:

— Думаю, надо выпить за бедного мистера Черчилля, с которым мы так скверно обошлись. Неужели никто не заметил, насколько это чудовищно — что его выставили, едва закончилась война?

— Война еще не закончена. Полагаю, предстоят еще добрых года два сражений в Японии. Справедливости ради следует сказать, что те, другие, по крайней мере привыкли управлять — во всяком случае, на уровне кабинета.

Сид сказала:

— Я за тех, других. Для перемен самое время.

— Мне кажется, большинство людей хотят вернуться к нормальной жизни, и как можно скорее, — высказался Хью.

— Вряд ли мы к чему-нибудь вернемся, — заметила Рейчел. — Думаю, все будет по-другому.

— Ты про «государство всеобщего благоденствия» и дивный новый мир?

Он увидел, как ее лицо пошло мелкой рябью морщинок, и вдруг вспомнил, как они с Эдвардом дразнили ее «мартышкой».

— Нет, я про то, что война, как мне кажется, сделала людей иными, они стали добрее друг к другу. — Она повернулась к Сид. — Ты ведь так считаешь, да? Я в том смысле, что люди стали откровеннее — особенно часто делятся рассказами о всяких ужасах, как их разбомбили, разлучили, про все эти продукты по карточкам и погибших мужчин…

— По-моему, это уже не прежние спесь и равнодушие, — сказала Сид, — но если у нас не появится лейбористское правительство, дело очень скоро дойдет и до них.

— Как тебе известно, я абсолютно ничего не смыслю в политике, но ведь обе стороны, в сущности, говорят одно и то же — или нет? Про улучшение жилищных условий, большую продолжительность образования, равную плату за равный труд…

— Такое всегда говорят.

— Мы — ничего подобного. Мы не собираемся национализировать железные дороги, угольные шахты и так далее. — Он сердито уставился на Сид. — Начнется неразбериха. А с нашей точки зрения, это означает также, что вместо отрадного количества клиентов нам предстоит иметь дело лишь с одним.

Официант принес им кофе — очень кстати, подумал Хью: ему совсем не хотелось затевать с Сид спор о политике, он боялся высказаться слишком резко и расстроить Рейчел.

Теперь заговорила она сама:

— А как намерен поступить ты? Я имею в виду, с домом. Останешься жить в нем? Эдвард и Вилли продают свои и подыскивают что-нибудь поменьше — по-моему, разумно.

Стало быть, это чтобы Эдвард мог позволить себе второе жилье и поселить там ту женщину, подумал Хью. И сказал:

— Не знаю. Я к своему привязан. Сибил говорила, что никуда бы оттуда не уехала.

Последовала краткая пауза. Потом Сид сказала, что отлучится на минутку.

— Мисс Пирсон уходит от меня, — сообщил Хью, чтобы хоть чем-нибудь отвлечь себя и Рейчел.

— Ну вот. Этого я и боялась. Ее мать стала совсем немощной. Мисс Пирсон рассказывала мне, что на прошлой неделе нашла ее лежащей на полу. Она упала, пытаясь встать с кресла, и подняться не смогла.

— Мне будет недоставать ее.

— Конечно, будет. Так ужасно для нее, ведь ей даже полную пенсию не удалось заработать. Я как раз собиралась поговорить с тобой об этом. Боюсь, ей придется тяжко.

— Она наверняка кое-что скопила, ведь она служила у нас не меньше двадцати лет.

— Вообще-то двадцать три. Но ее матери полагалась лишь крошечная вдовья пенсия, которую перестанут выплачивать после ее смерти. Кроме дома, Мьюриэл не достанется ничего, и, полагаю, к тому времени, как ее мать умрет, она сама будет уже слишком стара, чтобы снова найти работу. Тебе не кажется, что в сложившихся обстоятельствах нам следовало бы позаботиться о том, чтобы она получала полную пенсию?

— Старик сказал бы, что это создаст опасный прецедент. Если пенсию получит она, все остальные решат, что и они вправе рассчитывать на то же самое.

— Чепуха! — Возглас прозвучал довольно резко для нее. — Ему об этом незачем знать, как и служащим.

Он присмотрелся: нехарактерное для нее свирепое выражение лица настолько не подходило ей, что он чуть не рассмеялся.

— Ты абсолютно права, само собой. Тебе удалось полностью растопить мое каменное сердце тори.

Тут-то она и улыбнулась, сморщив нос так, как всегда делала, когда хотела выразить улыбкой любовь.

— Голубчик, сердце у тебя нисколько не каменное.

Потом вернулась Сид; он попросил счет, а Рейчел сказала, что сходит пока поискать дамскую комнату.

Как только она ушла, Сид заговорила:

— Спасибо за обед, с вашей стороны было очень любезно вытерпеть мое присутствие.

Подписывая чек, он поднял голову: Сид вертела в руках пакетик сахара для кофе, и он невольно отметил, что у нее сильные, элегантные, но какие-то мужские руки.

— Видите ли, — продолжала она, — я понимаю: мне не следовало высказываться о чисто семейных, с вашей точки зрения, делах, но ведь она же никогда не дает себе ни единого шанса! И вечно беспокоится о других, а о самой себе даже не задумывается. Вот я и предложила, чтобы теперь, когда война закончилась — по крайней мере здесь, — она попыталась представить себе хоть какую-то собственную жизнь.