Ищущий убежища - [99]

Болдуин знал, что сакс намеревался выехать из Сэмпфорд-Спайни на следующий день, дождавшись, пока пройдет хромота слегка повредившей ногу лошади.

– Я дал сквайру денег, и вскоре он нашел какого-то нищего разбойника, попрошайничавшего на опушке леса неподалеку от Тейвистока. За пару марок разбойник согласился помочь ему избавиться от сакса. – При этих словах по передним рядам толпы пробежал ропот негодования.

– Болдуин и нанятый им разбойник устроили засаду, поджидая Эльфгара на дороге, ведущей из Сэмпфорд-Спайни.

Вдвоем они без труда стащили его с лошади и ударили ножом, затем Болдуин перерезал ему горло. Они погрузили тело на лошадь и отвезли его к ближайшим скалам, где и спрятали в расщелине.

Его голос вдруг взвился в попытке жалобного самооправдания:

– Я тут ни при чем, меня там не было, я находился за много миль оттуда, в своем поместье. Это Болдуин настоял, говорил, что ничего другого нам не остается. Если бы я не стал лордом Питер-Тейви, он бы так и остался слугой, ни за что бы не поднялся при Хьюберте, который всегда его недолюбливал и наверняка назначил бы управляющим кого-нибудь из своих любимчиков.

Коронер Джон не выдержал:

– Вы, жалкий мерзавец, смеете утверждать, что вы ни при чем? Не вы ли вручили деньги собственному слуге, чтобы тот нанял убийцу? Единственное, в чем вы можете сознаться, – это трусость, а не невиновность!

Гервез уронил голову от стыда, но не оставил попыток оправдаться:

– Мы всего лишь хотели избавиться от какого-то телохранителя, сделать что-то, чтобы задержать новость о возвращении брата до тех пор, пока не возникнет какой-нибудь план. Мы не собирались убивать Хьюберта. Мне казалось, я смог бы организовать похищение, чтобы позднее доставить его в Ирландию или Бретань, где с ним мог произойти несчастный случай.

Джон дал ему пинка подошвой сапога, и свалившийся в грязь негодяй даже не попытался встать.

– Вы не только лжец, но и мерзавец! Вы помышляли о том, как убить Хьюберта, с самого начала. Потому что другим способом вы никак не завладели бы отцовским наследством. Но что случилось потом?

Неуклюже опираясь на сделанный им крест, Гервез поднялся с земли, но остался сидеть на корточках. Он казался настолько несчастным, что Несте стало почти жаль его, и, чтобы избавиться от этого чувства, ей пришлось напомнить себе, что перед ней братоубийца.

– Этот дурак Болдуин, – забормотал де Бонвилль, – не смог удержаться и прихватил кинжал Эльфгара. Потом они увели лошадь сакса подальше в болота, сняли с нее сбрую и отпустили на все четыре стороны.

– А куда подевался разбойник со своими тридцатью сребрениками? Или разбойника вы придумали, чтобы отвести вину от себя? – спросил коронер.

Де Бонвилль неистово затряс головой:

– Нет, я его не выдумал, он был– пока Болдуин не убил его!

Джон воздел руки в отчаянии. В черном плаще он смахивал на огромную летучую мышь, распростершую крылья над скрючившимся у его ног человеком.

– Матерь Божья, еще один труп! И где он?

Гервез торопливо открестился от нового убийства.

– Вот видите, теперь вам понятно, каким подлецом был Болдуин? – Его слова находились в резком противоречии с той заботой, которую он проявлял к сквайру ранее. – Я об этом ничего не знал, и только позже он сказал мне, что посчитал разумным избавиться от свидетеля.

– Где и когда? – мрачным тоном спросил коронер. Несостоявшийся лорд поместья Питер-Тейви пожал плечами:

– Болдуин не рассказывал подробностей, просто сообщил, что напал на бродягу неожиданно где-то в безлюдном месте и проткнул мечом насквозь. Правда, добавил, что можно не опасаться, никто труп не обнаружит, потому что он сбросил его в заброшенную шахту.

Гвин из Полруана едва сдерживался, будучи не в силах более слушать историю бесконечных убийств и предательств.

– И я готов поклясться, что ваш благородный сквайр не забыл прихватить политые кровью деньги из кошелька убитого им разбойника перед тем, как сбродить того в шахту!

– И как же ты, мерзавец, нашел потом своего брата? – спросил Джон, которого, по мере того, как продолжался рассказ де Бонвилля, все сильнее охватывала ярость.

Присяжные и те из зрителей, которые слышали, о чем шла речь, или выясняли у стоящих впереди них, тоже с трудом сдерживали чувства. Несмотря на старания стражников поддержать порядок, все чаще и чаще раздавались злые выкрики и проклятия. Джон подумал, что если сейчас отдать Гервеза толпе, то она тут же разорвет его на части или повесит на ближайшем дереве.

По-видимому, де Бонвилль также почувствовал настроение толпы, потому что подполз к коронеру на коленях, ища у него защиты.

– Я не убивал брата! – продолжил он. – Я даже не видел его. Это все Болдуин. Он отправился в Саутгемптон. Эльфгар упомянул день, когда Хьюберт собирался покинуть город, и Болдуин выехал чуть раньше. Это он его убил, рассчитывая, что после получения наследства я повышу его в должности и одарю деньгами.

Джон испытывал отвращение к пресмыкающемуся перед ним человеку. В насилии как таковом ничего необычного не было, но хладнокровный план Гервеза, предусматривавший убийство родного брата, не шел ни в какое сравнение с обычным разбоем.