Ищущий убежища - [11]

Джон кивнул Гвину, и корнуоллец положил конец зарождающейся драке очень просто: толкнул Саймона назад в толпу кулаком размером с небольшой телячий окорок.

Раздумывая над следующим своим шагом, коронер машинально поскреб длинный подбородок, на котором пробивалась темная щетина. Он решил, что ни одному, ни второму церковному старосте доверять не стоит, и занес их в мысленный список подозреваемых, куда, кроме того, входил и Небба.

– Вы оба утверждаете, что ни Вайдкоум, ни Данстоун ничего не знают о жертве. Но, как бы там ни было, даже в такую дождливую погоду, тело не могло быть выброшено на берег ручьем, потому что он слишком маленький. А убийцы вряд ли вернулись бы через десять дней для того, чтобы перенести тело. Значит, один из вас не желает говорить правду.

Повисла тяжелая тишина.

– Посему я определяю обеим деревням штраф в размере десяти марок, если только в ходе расследования не появится какое-нибудь объяснение.

По толпе пробежал ропот. Марка составляла две трети фунта, больше тринадцати шиллингов. Десять марок – весьма тяжкое бремя, огромные деньги для любой крошечной деревушки, и Фитцральф, их лорд, вряд ли захочет заплатить хотя бы часть суммы. Единственное утешение состояло в том, что штраф подлежал уплате только после его утверждения королевскими судьями, а генерал Эйр прибудет в Эксетер не раньше, чем через год.

Тем не менее не таков был Саймон, чтобы молча смириться с наказанием:

– Коронер, наши люди в этом подлом убийстве не замешаны – ни данстоунцы, ни жители Вайдкоума. В здешних лесах полно разбойников, – прищурившись, Саймон оглянулся в поисках Неббы, но того уже и след простыл. – Они крадут наших овец и птицу, и так год за годом. Загляните в леса вокруг Спичвика и Бакленда – кого там только нет: беглые преступники, отщепенцы, сбежавшие от хозяев крепостные. И с какой стати мы должны расплачиваться за зло, которое они творят?

Присяжные забормотали что-то, соглашаясь со старостой, однако никто не выказал желания в открытую возразить коронеру.

Ральф, осмелевший после речи старосты из соседнего села, тоже подал свой голос:

– И на болотах злодеев полно, и спасения от них нету. Живут они за счет воровства да грабежа – и убийством не побрезгуют, если случай подвернется.

– Вот-вот, вроде Неббы, который только что тут распинался. Откуда он взялся? Ясное дело, от закона прячется, откуда ж еще? Чем не убийца, а? – предположил Саймон.

Ральф попытался отстоять Неббу, и в результате вспыхнула новая потасовка, и опять Гвину пришлось вмешаться, растолкать драчливых соседей в стороны, а самому встать между ними.

Джон де Вулф длинным пальцем указал на обоих церковных старост.

– Штраф на ваши деревни наложен не за убийство, потому как доказательств нет. Вы оштрафованы за то, что пытаетесь обмануть меня и мешаете мне выполнять мои обязанности, за то, что не устроили погоню намного раньше. Один из вас знал о трупе до того, как юноша обнаружил его в ручье. Даже если убийцы – разбойники, не думаю, что они стали бы держать смердящее тело две недели, а потом принесли и сбросили его под самой деревней. Кто-то из вас пытается свалить вину за убитого на другого.

Ответа, похоже, ни у кого не нашлось, и, поскольку больше свидетелей не было, коронер с облегчением поднялся с твердого епископского стула и вошел в амбар.

Присяжные нерешительно последовали за ним, все еще недовольно бормоча что-то себе под нос насчет несправедливости и огромного штрафа; за ними засеменили женщины и детвора. Томас подхватил свои принадлежности и бросился вдогонку.

Когда крестьяне широким полукольцом окружили похоронные носилки, Джон приблизился к убитому, сцепив пальцы рук за спиной. Высокий и сутулый, он смахивал на педагога, собирающегося прочитать студентам лекцию об анатомическом вскрытии.

Он принялся перечислять свои находки, зная, что шустрое перо писаря зафиксирует все на пергаменте:

– Я, Джон де Вулф, рыцарь, назначенный волей короля Ричарда коронером в графстве Девон, осмотрел в деревне Вайдкоум третьего дня ноября тысяча сто девяносто четвертого года труп неизвестного мужчины, найденного вчера в ручье между этой деревней и Данстоуном, – коронер склонился ниже, не обращая внимания на исходящее от трупа зловоние. – Убитому, судя по виду, лет двадцать пять – тридцать, телосложение крепкое, роста среднего. Светлые волосы, давно не стриженные. Светлые усы. Бороды нет. Глаза впалые, цвет определить не представляется возможным. – Джон сделал знак Гвину, и тот поднял руки трупа. – Руки не крестьянина и не ремесленника. Но и не мягкие, как у придворного, – добавил он с ноткой сарказма.

Гвин, которому помогал Ральф, принялся раздевать труп, а коронер продолжал описание:

– Одет в зеленую с золотым тунику, под ней – нижняя рубашка и льняная сорочка. Черные бриджи, шерстяные чулки на шнурках. Плаща нет, несмотря на время года… – «Скорее всего, плащ украли те, кто его убил», – подумал Джон.

– … Кожаный пояс, с тисненым узором, левантийского стиля. Пустые ножны для меча, изогнутые – также с Востока. Кинжал на месте – в ножнах на ремне за спиной.

При этих словах Гвин извлек кинжал – добротное, но ничем не примечательное оружие.