Ищите "Волка"! - [5]

Ему, вчерашнему курсанту, видимо, доставляло удовольствие лишний раз повторить вслух свое первое офицерское звание.

- Товарищ лейтенант, - подчеркнуто официально начал я, протягивая эму листок, - возьмите этот адрес и выясните, чем занимался и где провел вчерашний день, а также вечер и ночь Григорий Серафимович Астахов. С кем встречался, у кого был. Установите за ним наблюдение, но в контакт не вступайте. Себя не расшифровывайте.

- Слушаюсь!

Попросив позвать ко мне старшего лейтенанта Максимова, я отпустил Олега Васютина.

Максимова в отделе недолюбливают. Все поручения и приказания он исполняет исправно, но на его лице всегда выражение полного безразличия. Замкнутый человек. И внешность тоже мало глаз радует: невысокий, лысоватый, лицо в морщинах, под глазами мешочки - маловыразительный облик. А вот руки у Максимова большие, сильные. Рабочие руки...

- Разрешите?

Максимов стоял в дверях и взирал на меня откровенно скучающим взглядом. "А ведь мы с ним почти ровесники!" - вдруг вспомнил я. И неожиданно почувствовал, как помимо воли нарастает раздражение против этого человека.

- Иван Иванович, - я старался говорить как можно дружелюбнее, - у вас, по-моему, сейчас нет срочных дел?

- Любые дела срочные, если они дела, Вениамин Александрович, квакающим своим голосом ответил он.

Вот так мы с ним всегда - подчеркнуто. Я ему - "Иван Иванович", а он мне - "Вениамин Александрович". А если я - "товарищ старший лейтенант", он тут же - "товарищ подполковник"...

- Да вы садитесь, Иван Иванович.

- Благодарю. - Он неторопливо опустился на стул.

- Об одном юноше нужно бы сведения собрать. - Я разглядывал его узловатые руки, тяжело лежавшие на столе. - Зовут его Герардом, Герой. Фамилия - Казаков. Живет по Гвардейской улице, в доме восемь, квартира двенадцать.

- На него что-нибудь есть? - Максимов наклонил голову, открывая мне большую плешь на затылке.

- Нет. Но меня интересует он, его семья и окружение.

- Это все?

- Не все... - Я помедлил, потом заглянул ему в глаза и встретил ответный взгляд - колючий, напряженный. - Вы о ночном происшествии в гостинице "Заря" уже слышали?

- Да. Григорьев рассказывал. В общих чертах.

- Надо побывать в доме номер тридцать, он как раз напротив "Зари", поговорить с жильцами. Может, кто из них что-то слышал ночью, заметил подозрительное...

- Понятно.

- Ну и, наконец, последнее. Вы помните Григория Астахова?

- Как же мне его не помнить? - Максимов усмехнулся - Сам задерживал в шестьдесят пятом ГОДУ.

- Как вы считаете, мог Астахов пойти на убийство?

- Астахов? В шестьдесят пятом он не пошел бы на такое преступление. Это точно. Но за пять лет человек может измениться. Все изменяется...

- Правильно! Это, Иван Иванович, называется диалектикой.

- Астахов ведь недавно вернулся из колонии...

- Знаю. Три месяца назад.

- Совершенно верно. Мы с ним встретились как-то. Случайно. В трамвае. Я его поначалу и не узнал. А он подсел ко мне и спросил; "Помните Гришку Астахова, гражданин начальник? Так вот, был Гришка Астахов и весь вышел. Теперь я Григорий Серафимович Астахов".

- Трезвый он был?

- Трезвый. Точно. После той встречи я поинтересовался у участкового инспектора Краснова, у приятеля моего, как, мол, живет Астахов. Не замечен ли в чем. Да нет, вроде бы все нормально. Трудится. Шофером на грузовике. Краснов сказал, что у Астахова есть девушка. Поваром работает в двадцатой столовой.

- А как ее зовут? Не знаете?

- Полюбопытствовал, - ответил Максимов. - Соней зовут. Фамилия Козырева. Сирота. Участковый Краснов отметил также, что Григорий и эта Соня каждый вечер в ее садике сидят.

- Она недалеко от него живет, от Астахова?

- Через два дома. Сидят, разговаривают. Григорий на гармонии играет. Он хорошо играет.

- Откуда вы знаете?

- Я ж его дома задерживал. Вхожу, а он сидит и играет. Душевно. И инструмент у него хороший был. Потом гармонь эту конфисковали. Жалко...

- Что жалко?

- Гармонь... жалко...

- А вы в этом разбираетесь?

Он смотрел на меня немигающими, округленными, как у совы, глазами.

- Разбираюсь, - ответил он равнодушным тоном, но послышались мне в его интонации непривычные теплые нотки. - У меня ведь и отец и братья - мастера по гармониям и баянам. Да я и сам иной раз балуюсь, мастерю.

Он словно на миг открылся передо мной. И от неожиданности мы оба растерялись. Я первым нарушил наступившее молчание:

- Значит, играет Астахов?

- Да, - кивнул Максимов. - Участковый Краснов говорит, что они в садике концерты настоящие устраивают. Астахов на гармонии, Соня поет, а сосед ее, Старостин - он где-то по лифтам работает, - на гитаре играет. Вот такое трио. Нет, Вениамин Александрович, сдается мне, Астахов на убийство не пойдет. Это вообще не по его натуре. А сейчас тем более. Я по рассказам Краснова так понял, что эта Соня Козырева имеет на Григория серьезное влияние.

- Ну что ж, Иван Иванович, я рад, что у нас с вами мнения об Астахове сходятся.

- Извините, Вениамин Александрович, а что Астахов натворил-то? Почему у вас интерес к нему? Думаете, он к происшествию в "Заре"...

- На стакане с вином в номере потерпевшего обнаружены отпечатки пальцев. Астаховских пальцев, Иван Иванович.