Ищите "Волка"! - [2]

Инженер утверждал, что Сурин чуть ли не силой затащил его в свой номер. "Решил, видно, как-то отблагодарить меня. За то, что я уступил ему номер с телефоном. И пригласил выпить. Он очень уговаривал, обещал, что выпьем всего лишь по одной рюмочке. И вино, говорил, хорошее, массандровское... Конечно, рюмок в номере не оказалось. На столе стояли три стакана. Два граненых, один гладкий, с золотистой каемочкой. Сурин мне в него и налил. А себе в граненый". Храмов рассказывал и вертел в пальцах хлебный мякиш: скатывал его в шарик и тут же разминал. Не иначе, чтобы успокоить нервы. Я попросил его принести стакан воды и, воспользовавшись моментом, подменил этот мякиш на другой, благо краюха черного хлеба лежала на тарелке. Отпечатки пальцев Храмова могут нам пригодиться. Интересно, для кого стоял третий стакан? Для пожилого гостя Сурина?..

После одиннадцати часов вечера инженер Храмов спустился вниз позвонить жене в Старогоров. Администратор твердо помнила, что все это время инженер находился перед глазами: заказав разговор по ее телефону, ждал, когда вызовут. "И вот - это уже после двенадцати было, - убежденно говорила администратор, - горемыка-то, Сурин, спустился вниз, таблетки у меня спрашивал от головной боли, Храмова как раз предупредили с телефонной станции, что соединяют со Старогоровым. Но опять почему-то долго не давали абонента, и он нервничал. А когда Степанова скатилась с лестницы, громко крича: "Убили! Убили!", - он уже со своей супругой беседовал. И как услышал эти слова, так сразу закончил говорить. И начал меня расспрашивать, что, дескать, стряслось и кого это убили. Узнал, что в жильца из двадцать восьмого стреляли, и прямо-таки побелел. Наверх поднимался, его аж шатало!.."

Да, алиби у инженера Храмова стопроцентное. Это факт. На телефонной станции подтвердили слова администратора "Зари". В момент выстрела в Сурина инженер Храмов находился в вестибюле гостиницы. Ну, а страх, который сдавил его сердце, парализовал волю... за страх ведь не судят. И не задерживают.

А бедняга Сурин, так и не найдя таблеток от головной боли, примерно в половине первого ночи вернулся к себе в номер, сел за стол. И получил пулю под сердце. Через несколько часов эксперт Владимир Николаевич Бунеев доложит о результатах экспертизы. Тогда можно будет сделать и окончательные выводы о том, когда и откуда был произведен выстрел.

И все же не слишком ли быстро я уверовал в непричастность Храмова к выстрелу? Стрелял, допустим, не он. А разве соучастником не мог оказаться? Почему-то ведь инженер был напуган, очень напуган, когда мы пришли к нему? Окно, шторы и так далее. Может, все-таки задержать его? Пока он не уехал в свой Старогоров. На всякий случай. По закону: с уведомлением прокуратуры и на семьдесят два часа. Однако на каком основании? На основании одной лишь моей интуиции? Интуицию-то на стол прокурору не положишь... Да нет, Храмов ни при чем. Ведь он ни разу даже не поинтересовался у нас, хоть намеком каким-нибудь, а жив ли вообще Сурин или погиб? Это же очень важно для него, если он хоть как-то был замешан в этом деле. А его совершенно не волновало, жив или умер Сурин. Происшествие беспокоило инженера только с точки зрения личной безопасности: как бы и с ним не произошло нечто подобное. Нет, Храмов вел себя определенно не как человек, причастный к этому выстрелу, но как трус, боящийся за свою жизнь.

Ну, а "рыжий, как чемодан" портфель? Куда он делся?

Вот и вернулись под родную крышу. Улица Кирова, дом пятнадцать. Областное управление внутренних дел. Наш отдел уголовного розыска на втором этаже. Сотрудники смотрят на меня: ожидают указаний.

- Владимир Николаевич, - это я Бунееву, - сейчас вы главная фигура. Как только будут готовы результаты экспертиз, милости прошу. Капитан Григорьев, подготовьте запрос в Краснодальск по Сурину. Лейтенант Васютин, из отдела не отлучаться!

В кабинете я достал из кармана письмо Шигарева. Пробежал глазами и перечитал заново.

"Веня, привет, дружище! 29 августа, в субботу, в 18-00 моя свадьба. Ресторан "Звездный". На вашу семью выделено два стула - для Ирины и тебя. На Хазаровых не рассчитываю, хотя и послал им приглашение. Обнимаю, твой В. Ш. Жду!"

Через две недели свадьба Витьки Шигарева! Прошу прощения: Виктора Николаевича Шигарева, полковника милиции, начальника отдела уголовного розыска одного из областных управлений внутренних дел в Казахстане. Теперь он сидит в том самом кабинете, где десять лет назад полковник - Кирилл Борисович Хазаров - координировал наши действия по операции, условно названной "Цепь". В результате той операции был найден и обезврежен опасный преступник Саулов, Да, десять лет минуло, а, кажется, будто вчера все происходило. И изменилось многое. Хазаров теперь генерал, начальник Волжанского управления. Уехал сюда, и я за ним. Мы давно вместе. С сорокового года. Мне тогда было пять лет, и жили мы с отцом. Они были с Хазаровым закадычными друзьями: вместе в комсомол вступали, вместе пришли работать в милицию. И даже в один день получили по пуле из бандитских наганов. Для отца пуля оказалась смертельной, а Хазаров отделался ранением. Вот после этого и стал я жить в доме Хазарова, а его жена - милая и добрая Анна Семеновна - заменила мне родную мать. Свою я не знал: родив меня, она умерла от общего заражения крови. Мои родители жили тогда в далеком сибирском таежном поселке. Дело было зимой, в декабре. Начались у матери предродовые схватки, а поселковый фельдшер в белой горячке. Что делать? Повез отец маму на санях в город. А тут пурга. Лошадь сбилась с дороги. И пришлось матери рожать в ближайшей, затерявшейся в тайге деревеньке. Принимала меня местная знахарка. Какие там санитарные условия, о чем говорить... Вот и получилось, ехали в город мы, по существу, уже втроем, а вернулся отец в поселок один. Жену похоронил, а меня, сосунка-несмышленыша, оставил в семье местного кузнеца: его жена недавно разрешилась от бремени сыном. Так и выкормила она нас двоих - свое дитя и меня, добрая женщина. Иногда мне так хочется отыскать ее, если жива, конечно. Прийти и сказать: "Здравствуйте, я - Веня Бизин, тот самый мальчонка, которого вы тридцать пять лет назад своим молоком выкормили!.." Только как разыскать эту женщину, если и лица ее не помню? И имени не знаю. Единственное, что в памяти - название той глухой деревеньки. Услышал в детстве от отца, и врезалось. Таилось в этом названии что-то страшное, пугающее: Варваровка.