Ищи Колумба! - [2]

Жара в то лето в Крыму стояла ужасная. Даже утром, к десяти утра, уже пекло невыносимо. Воздух «кипел» как над пожаром. И спина с шести утра до того болела, что хоть ложись и тут же помирай. И не знаешь, что хуже – солнце это сумасшедшее или боль в спине. И вот, кажется, еще минута, и все, мама не выдержит. Даже воды вволю не напьешься. Воды в Крыму мало, а в Эльтиген ее специально привозили, приходилось экономить каждый глоток. И тут как раз появляется Варвара Михайловна. Уйти с ней не стыдно. Всем уже есть хочется, и даже начальник рад поторопить завтрак. Ведь с утра-то они только по кружке молока и выпили.

Садится мама с Варварой Михайловной картошку чистить. Да разве же это работа! Столик на улице перед домом, в тени больших акаций, а сам дом на горе стоит, и перед тобой море как на ладони. Да еще какие разговоры интересные. Варвара Михайловна – это живая летопись здешних раскопок. Шесть лет уже копают Нимфей, а она помнит любую интересную находку, да и вообще сколько интересных историй про археологов она помнит – заслушаешься. И все трое детей ее работают на раскопках, а она сама уже шестой год у археологов за повара. Так получилось, что мама очень подружилась с этой женщиной, с Варварой Михайловной. Все свои беды друг другу открывали, все друг другу рассказывали. Да и увлечение у них было одно и то же. Варвара Михайловна хоть и простая женщина – жена рыбака, но по-настоящему любила археологию, ее, так же как и маму, влекла тайна прошлого земли.

Вот этот час отдыха и спасал маму. У нее было даже подозрение, что начальник экспедиции был в сговоре с Варварой Михайловной. Знал, что мама новичок и ей труднее, чем другим.

…Первые дни мама работала как в бреду. Жарко, пить хочется, поясница ноет, даже не в состоянии была радоваться находкам. Она удивлялась солидным археологам. Они радовались, как дети. Визжали, кричали. У них была смешная привычка: если кто найдет что-нибудь стоящее, то высунется из раскопа и показывает большой палец. Значит, находка «на большой»! И все сбегаются смотреть.

А когда кто-то откопал гидрию – специальный кувшин для воды, то он поднял вверх оба больших пальца и исполнил танец с дикими выкриками. Мама говорит, что и ее в тот раз будто охватило какое-то безумие.

Тогда мама впервые и почувствовала, что она настоящий член экспедиции. Теперь она никого не стеснялась. И вот что странно – усталость как рукой сняло.

Часто в перерыв археологи ходили купаться. И вот однажды, когда все остальные купались, а мама стояла и смотрела вдаль, на степь, ей привиделась странная вещь.

Воздух струился над землей, как бывает над костром. И в этом белом слепящем мареве мама вдруг отчетливо увидала бледный силуэт города. Стены из розоватого туфа, суетливое движение на улицах. Даже как будто слышны были звуки – гортанные грубые голоса продавцов рыбы, перекрывающие их звонкие голоса мальчишек, бегущих стайкой в увлечении какой-то своей игрой, и певучие голоса девушек, продающих воду. Вот одна из них проходит совсем рядом, а на плече у нее гидрия… А в бухте большие корабли, на носах их вырезаны разные фигуры, паруса трепещут и бьются на ветру… Я нарочно так подробно записываю мамины видения. Ведь меня тогда не было и в помине, еще даже мама и папа не были знакомы, а вот теперь я увидела такой же город, только не видение. Но не буду забегать вперед, буду рассказывать все по порядку.

Над маминой головой закричали чайки. Она вздрогнула, и мираж пропал. Перед ней лежала сухая, выжженная солнцем земля, израненная раскопками. Сухие пучки бессмертников, шары перекати-поля, смешная голова в детской панамке, торчащая из раскопа, мотыги, лопаты. И маме стало больно оттого, что нет уже давно этого города и не приходят сюда больше корабли.

Как это все-таки ужасно, что может бесследно исчезнуть с лица земли целый город, тысячи людей! Сколько всего эти люди сделали! А мы находим жалкие осколки амфор или пифосов и приходим от этого в восторг.

Почему нельзя было, чтоб весь город остался! Чтоб все осталось, а не только жалкое кладбище черепков. Что же случилось с городом и с людьми, которые в нем жили?

Но вот пришел такой день, когда и мирная работа и раздумья – все прервалось в одну минуту. 22 июня. Как много произошло за один день… Как все перевернулось в жизни…

В то утро археологи разбирали находки, сортировали, чистили их, разложили их на столах, снова и снова вспоминали, где и как был найден каждый предмет. Вдруг издалека, со стороны, раздалось завывание сирены – одна, другая… К вою сирен прибавились прерывистые гудки. Все выскочили в палисадник. Новость услышали от мальчишек. Они мчались, поднимая тучи пыли, и кричали: «Война! Война!» И еще было непонятно – игра это или всерьез.

Потом начальник экспедиции вернулся из сельсовета. Археологи узнали, что сегодня ночью германские войска перешли советскую границу. Первая мысль – скорей в Ленинград, бежать брать билеты на поезд. Но никто и не собирался никуда бежать.

Мама вернулась в комнату и увидела, что вся экспедиция взялась упаковывать находки. Мама стояла на пороге и смотрела, как бережно женщины заворачивали каждую амфору, что там амфору – каждый осколочек амфоры, найденный ими, в свои кофточки, купальники, косынки (газет совсем не было). И это мама запомнила на всю жизнь.