Исчезнувшие - [4]
– Тонь, ты это… Аспирину мне дай. И не гоношись. Не помру.
– Я врача вызвала. Загнёшься той. Пущай он тебя глянет, врач-то, хуже ж не будет, – оправдывалась Сидоровна. А Гордеев лежал и думал: «Тоня ты моя! Как хорошо, что ты у меня есть. Без тебя бы уж точно загнулся».
Ещё он думал о группе. Будут стоять на платформе и ждать. А потом поймут, что он не появится, и разойдутся. И больше к нему не придут.
Великолепная восьмёрка
Гордеев напрасно переживал и мучился: в следующий поход восьмёрка явилась в полном составе, и с восторгом рассказывала, как они прошли маршрут… почти до конца, потом не знали куда идти и вернулись, уже впотьмах. Как бежали на последнюю электричку, которая оказалась предпоследней, так что зря они бежали. Как много народу было в вагоне – с дач возвращались, воскресенье же, все чистенькие, умытые, благовоспитанные, а тут мы вваливаемся как свиньи, там же болота кругом, и на дороге бочажины, мы их не видели в темноте, когда бежали…ну и упали пару раз.
Восемь человек рассказывали – перебивая друг друга, взахлёб вспоминая подробности, прерывая рассказ дружным хохотом – как на привале они удивлялись, куда подевались остальные одиннадцать человек. Как Васька размахивал курицей, уронил её в костёр и полез доставать. Как Диму-Лося костерили за то, что чай предложил вскипятить из болотной воды (Гордеев на Лося посмотрел уважительно, остальной народ – смотрели как на идиота). Как делили пирожки и никак не могли разделить шестнадцать на восемь, потому что Надя свои два положила обратно. Как не дошли до Синих озёр, и им пришлось возвращаться той же дорогой, бегом – потому что вдруг электричка последняя, а бежать после пирожков и после чая знаете как тяжело?
Остальные слушали и завидовали: им хотелось вот так же – бежать на электричку, всей гурьбой, и радоваться – гурьбой, и чтобы руководитель смотрел с восхищением. Хотелось быть своими. В том, что эти восемь – костяк группы, свои, гордеевские, никто не сомневался, и никто бы не поверил, что Гордеева эти «свои» видят впервые в жизни.
Гордеевские походы обрели бы популярность среди туристов, если бы не одно «но»: маршрут всегда один и тот же, двадцать три неспешных километра с Казанской дороги на Курскую, от Донино до знаменитых Синих озёр. Маршрут вполне так проходимый, с тропинками-дорожками и грибами-ягодами. Сначала встречались люди, места были дачные. По мере удаления от Донино грибников становилось меньше, а грибов больше. Рельеф здесь неприметно понижался, лесная дорога сама стелилась под ноги, лес становился глуше, тише, ни голосов, и ни собачьего лая. По бокам дороги в не высыхающих даже летом бочажинах стояла вода.
Что уж говорить об осени! Под ногами размешанная с водой скользкая глина, и лужи до колен. А с дороги не сойдёшь, везде топко, вязко, непролазно… Зато – лес стеной, сказочно красивый, пахнущий осенью, насквозь прозрачный. И елки изумрудные, и тишина необыкновенная, и кажется – слышно, как падают листья. Маршрут был постоянный, и постоянная компания, ставшая уже своей. А лес каждый раз другой, каждый раз прекрасный.
Пока до Синеозера дойдёшь, вдоволь грязи намесишься. Но – месили, с упорством людей, идущих к великой цели. И на привале наслаждались отдыхом: с миской горячего супа на коленях, которой ели не торопясь, смакуя каждую ложку; с чашкой дымящегося кострового чая.
«Дима, ноги убери. Я обходить замучилась»
«Кто шарлотку не брал? Чей кусок остался?»
«Вкусно. А это с чем?»
«Это тыквеный пирог, а ещё здесь мёд и цедра лимонная, я на тёрке…»
«Ааа-ха-ха-ааа… У Васьки ложка в банку не пролезает!»
«А ты зачем такую принесла, не могла пошире…». И хохотали, расплёскивая чай, и домой возвращались охмелевшие от лесного воздуха, усталые и счастливые.
Гордеев был доволен: на этих восьмерых можно надеяться как на себя, темп выдерживают и не говорят, что он не оздоровительный, почти тренировочный. И спортивные, и неконфликтные, вполне себе вменяемые. Как по заказу. Остальные приходят и уходят, но это во всех группах так, туристы народ свободолюбивый, сегодня к одному руководителю придут, завтра к другому, никто ведь не запрещает, включение в группу свободное. Зато у него теперь группа, своя группа!
Из дневника Нади Рыбальченко
20 августа 2018. Руководитель вчера не приехал, заболел, наверное. Все помчались как ненормальные, а остальные обратно пошли. Я бы тоже вернулась, но я о пирогах проговорилась, и пришлось со всеми идти. А Лена с Игорем отстали, я их сначала видела, а после уже не видела, наверное, на станцию вернулись.
19 сентября 2018. Лена с Игорем с нами не ходят, другую группу выбрали. Жалко, что телефонами не обменялись, хорошие ребята. Жалко, что не приходят к нам. У нас на привале кострище с прогоревшими углями, под навесом из полиэтилена сухие дрова и хворост, порубленный в лапшу, бери и разжигай. Постоянное место привала это здорово! А маршрут всегда один – с Казанской железной дороги на Курскую, к знаменитым Синим озёрам, и место для привала постоянное, и группа – тоже постоянная. Новенькие у нас редко появляются, им не нравится по одним и тем же местам ходить. Но мы не по одним и тем же, мы петляем-виляем-заворачиваем, а на привал приходим на нашу поляну, и радуемся каждый раз как дураки.
Дом Григория Негубина, построенный его дедом из сибирской лиственницы, оберегает от бед живущий на чердаке домовой. Даша, дочь Григория, не может простить домовому смерти матери и изощрённо мстит. Стараниями девочки домовой из доброго превращается в злого, и Дашина жизнь становится невыносимой. Несчастья случаются не с ней, а с теми, кого она любит, но в ком не течёт кровь Негубиных. Чтобы спасти от Избяного приёмную дочь, Дарья отправляет её в городской интернат… По народному поверью, злой домовой не может вернуться в прежнее доброе состояние.
Когда от Томки ушёл муж, она не плакала. Ушёл – и слава богу! Томка всем для него пожертвовала, а он не ценил, только пользовался. Другую себе нашёл. Небось, такая же выпивоха, злорадно думала Томка, собирая мужнины вещи. А в сердце острой щепкой вонзилась обида и ворочалась там, кровоточила, не заживала: от неё, домовитой, хозяйственной, заботливой, ушёл муж. И не просто ушёл, а к какой-то пьянчужке. К собутыльнице.
Сапагины и Глинские дружили, что называется, домами. На праздники традиционно обменивались подарками. В гости ходили по очереди. В этот раз была очередь Глинских. Принимающая сторона искренне радовалась, представляя восторг друзей, которых ждал царский подарок – итальянская кофемашина «Лавацца». О том, как будут радоваться сами, они не представляли…
Сборник рассказов полумистического содержания. Написано на реальном фактическом материале. По ту сторону жизни, по ту сторону смерти, по ту сторону снов…
Повесть о детях глазами взрослых и о взрослых – глазами детей. Изначально предполагалось, что это будет книга для подростков. В итоге получилось нечто другое.Диалоги выполнены стилем "рубленый синтаксис". На таком языке разговаривают дети, максимально расчленяя мысли и фразы и выхватывая из окружающего мира самое главное. Философских умозаключений, авторских отступлений и описаний природы в повести нет. Диалоги на грузинском и литовском приведены с переводом. Эффект присутствия читателю гарантирован.Ах, да. События вымышлены, совпадения случайны.
Время действия – девяностые годы, место действия – садово-дачное товарищество. Повесть о детях и их родителях, о дружбе и ненависти. О поступках, за которые приходится платить. Мир детства и мир взрослых обладают силой притяжения, как планеты. И как планеты, никогда не соприкасаются орбитами. Но иногда это случается, и тогда рушатся миры, гаснут чьи-то солнца, рассыпаются в осколки детское безграничное доверие, детская святая искренность и бескорыстная, беспредельная любовь. Для обложки использован фрагмент бесплатных обоев на рабочий стол.
В своём новом сборнике Мельхиор Верденберг отправляется в «джунгли» повседневной жизни Швейцарии. Его истории рассказывают о бытовых драмах, будь то роковая случайность, преступление или несчастье, произошедшее по собственной вине. Рассказчик, добродушный или злой, насмешливый или задумчивый, склонный к пессимизму или желающий просто развлечь, составил из двадцати двух коротких новелл пестрый калейдоскоп несовершенств человеческой природы.
История знаменитого побега генерал-лейтенанта Л.Г. Корнилова из австрийского плена.
Казалось бы обычная жизнь молодого парня – работа, друзья, интересы. Ничто не нарушало обычного течения. Но всего лишь простой разговор, незначительное замечание, приоткрывает завесу тайны собственных воспоминаний. И мир становится странным и нереальным, начинает видеться в новом свете, изменяясь прямо на глазах. А прошлое, казавшееся таким далёким и утраченным, вторгается в настоящее. Заставляет проживать и чувствовать по-новому, заставляет менять своё восприятие. Как справляться с этим наваждением и что оно пытается сказать?..
Небольшой рассказ на конкурс рассказов о космосе на Литрес.ру 2021-го года. Во многом автобиографическое произведение, раскрывающее мой рост от мальчишки, увлечённого темой космических полётов, до взрослого без иллюзий, реально смотрящего на это.
"Мама и папа, я вас люблю" – услышать это мечтают все родители. Но если ребенок молчит? Совсем молчит. "Он у вас глухой или тупой?" – спрашивают "тактичные" окружающие. Можно ли примириться с этим и есть ли надежда на чудо?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.