Исчезновение - [35]

— Скажем, что он исчез.

— Вы хотите сказать, есть какая-то доля правды в этих слухах об их ссоре с Уолтером?

— Боюсь, я не могу обсуждать это по телефону. Хотел спросить вас, будете ли вы дома сегодня вечером. Я бы зашел.

— Ну конечно, приходите и оставайтесь. Не можете же вы жить в том ужасном отеле. Я скажу миссис…

— Благодарю вас от всего сердца, но остаться у вас я не могу. Я должен быть здесь, в Уикхеме, в центре событий. Но если вы согласны накормить меня обедом…

— Конечно, я накормлю вас. Вы получите вкусный обед, дорогой. Мой омлет, и цыпленка миссис Трапп, и бутылку хорошего старого вина, которое отобьет у вас вкус пива из «Белого Оленя».

Слегка воодушевленный перспективой в конце дня насладиться благами цивилизации, Грант отправился выполнять намеченную на сегодня программу и начал с Триммингса. Раз уж надо проверять алиби, начинать следовало, естественно, с Триммингса: его обитатели должны первыми дать отчет о своих действиях.

Утро было ясное, голубое. После ночных весенних заморозков быстро теплело. Действительно, как заметил Вильямс, жалко было терять такой денек на, всяких там Бенни, но вид Триммингса, беззастенчиво красовавшегося в ярком свете солнца, вернул Гранту поколебленное было хорошее настроение. Накануне вечером, в темноте, он мог разглядеть только освещенный парадный вход. Сегодня весь дом был на виду, чудовищно претенциозный, со всеми его подчеркнутыми украшениями, и Грант был так потрясен, что его нога сама нажала на тормоз. Он остановил машину на повороте подъездной аллеи и какое-то время сидел, глядя на Триммингс.

— Я хорошо понимаю, что вы чувствуете, — произнес голос у самого его локтя. Это была Лиз. Грант заметил, что у нее слегка припухли глаза, но в остальном она выглядела спокойной и, похоже, была настроена дружелюбно.

— Доброе утро, — поздоровался Грант. — Сегодня утром я немного расстроился, что нельзя все бросить и отправиться ловить рыбу. Но сейчас мне уже лучше.

— Да, дом очень интересный, — согласилась Лиз. — Даже не верится, что он настоящий. Кажется, что спроектировать его не мог никто: он просто сам появился.

Ее мысли отвлеклись от дома, она как бы осознала присутствие Гранта. Он увидел, что вопрос дрожит у нее на губах.

— Простите, что досаждаю вам, но сегодня утром мне бы хотелось отсечь подлесок в этом деле.

— «Подлесок»?

— Я хочу отсечь людей, которые никак не могут иметь к нему отношение.

— Понимаю. Вы собираете алиби.

— Да. — Грант открыл дверцу машины, приглашая Лиз проехать небольшое расстояние до дома.

— Ну, я надеюсь, у всех наших хорошее алиби. К сожалению, должна сказать, что у меня такового нет вообще. Это первое, о чем я подумала, когда узнала, кто вы. Очень странно, каким преступником чувствует себя ни в чем не повинный человек, когда не может дать отчет о своих поступках за каждую из тысячи минут. Вам нужны алиби всех? И тети Лавинии, и мамы, и остальных?

— И слуг тоже. Всех, кто так или иначе общался с Лесли Сирлом.

— Тогда лучше начать с тети Вин. До того, как она примется за свои утренние труды. Она каждое утро в течение двух часов диктует и любит начинать пунктуально.

— А где были вы, мисс Гарроуби? — спросил Грант, когда они подъехали ко входу.

— В имеющее значение время?

Он подумал, что в устах Лиз это прозвучало подчеркнуто холодно. «Имеющее значение» — это время, когда Лесли Сирл, возможно, расстался с жизнью, и Грант подозревал, что Лиз не забывала об этом.

— Да. Вечером в среду.

— Как пишут в детективных романах, я «удалилась в свою комнату». И не говорите, что было еще рано для того, чтобы «удалиться». Знаю. Я люблю уйти к себе пораньше. Люблю остаться одна в конце дня.

— Читаете?

— Не удивляйтесь, инспектор, но я пишу.

— И вы тоже?

— Я разочаровала вас?

— Вы заинтересовали меня. А что вы пишете — или нельзя спрашивать?

— Я пишу о безобидных героинях, которых создаю по своей собственной системе. Вот и все.

— Тильда, помощница кухарки, с заячьей губой и склонностью к убийству, как противоядие Морин?

Лиз посмотрела на Гранта долгим взглядом, а потом проговорила:

— Вы очень странный тип полисмена.

— Боюсь, у вас просто странное представление о полисменах, — возразил Грант живо. — Будьте добры, скажите вашей тете, что я здесь.

Но оказалось, что оповещать о приходе инспектора нет необходимости. Когда Лиз, взбежав по ступеням, вошла в двери, мисс Фитч была в холле. Увидев племянницу, она заявила тоном скорее удивленным, чем недовольным:

— Лиз, ты опоздала на пять минут! — Тут она заметила Гранта и добавила: — Так-так, верно. Мне говорили, что никто не примет вас за полицейского. Мне очень хотелось встретиться с вами. Официально, так сказать. Наше последнее свидание трудно назвать встречей, не правда ли? Проходите в утреннюю комнату. То есть в ту, где я работаю.

Грант извинился, что отрывает ее от диктовки, но мисс Фитч объявила, что очень рада отложить хотя бы на десять минут свои дела «с этой утомительной девицей». Грант счел, что «утомительная девица» — очередная героиня.

Мисс Фитч, как выяснилось, в среду вечером тоже рано ушла к себе. Точнее, в половине десятого.

— Когда все в семье целый день толкутся друг у друга на глазах, как мы, — сказала мисс Фитч, — вечером они стараются пораньше уйти к себе. — Она послушала радио, а потом полежала немного. Она не спала и слышала, как вернулась домой ее сестра, но в конце концов заснула довольно рано.