Исчезновение Стефани Мейлер - [54]

Первой нашей мыслью было проверить, не эти ли деньги связывали Теда Тенненбаума с мэром. Нам пришлось чуть ли не вывернуться наизнанку, чтобы убедить майора запросить у помощника прокурора ордер, дающий нам право на доступ к сведениям о банковских счетах Тенненбаума.

— Вы же знаете, если опять сядете в лужу, то с таким адвокатом, как Старр, вам не миновать дисциплинарной комиссии, если не суда за превышение полномочий, — предупредил майор. — И на вашей карьере, скажу вам прямо, будет поставлен крест.

Все это мы прекрасно знали. Что не помешало нам констатировать: мэр стал получать эти загадочные суммы ровно в тот момент, когда начались работы по реконструкции кафе «Афина». А если Гордон вымогал у Тенненбаума деньги за то, чтобы работы не стопорились и ресторан открылся вовремя, к фестивалю?

Помощник прокурора, выслушав наши доводы, счел их вполне убедительными и выдал ордер. Вот так мы и обнаружили, что с февраля по июль 1994 года Тед Тенненбаум снял с унаследованного от отца счета в банке в Манхэттене 500 тысяч долларов.

Джесси Розенберг

Вторник, 8 июля 2014 года

18 дней до открытия фестиваля

В то утро, когда мы ехали на машине в Нью-Йорк, к Стивену Бергдорфу, Анна рассказала нам с Дереком про свой телефонный разговор с Кирком Харви.

— Он отказывается говорить что бы то ни было по телефону. Назначил мне встречу в баре «Белуга» завтра, в среду, в восемнадцать ноль-ноль.

— В Лос-Анджелесе? — поперхнулся я. — Он что, шутит?

— Нет, судя по всему, шутить он вовсе не собирается, — сказала Анна. — Я уже посмотрела расписание рейсов. Можешь вылететь завтра в десять утра из Кеннеди, Джесси.

— Это почему именно Джесси? — возмутился я.

— Ехать должна полиция штата, — объяснила Анна, — а у Дерека дети.

— Ладно, пусть будет Лос-Анджелес, — вздохнул я.

Мы не стали предупреждать Стивена Бергдорфа о нашем визите: эффект неожиданности никогда не помешает. Мы нашли его в редакции «Нью-Йорк литерари ревью». В кабинете царил беспорядок.

— Ох, я знаю про Стефани, ужасная новость! — сказал он с порога. — Вы уже вышли на след?

— Возможно. И, возможно, он ведет к вам, — пошел в атаку Дерек. Я отметил, что за двадцать лет, проведенных за письменным столом, его хватка ничуть не ослабла.

— Ко мне? — побледнел Бергдорф.

— Стефани устроилась на работу в «Орфеа кроникл», чтобы вести тайное расследование убийства четырех человек в 1994 году. Она писала об этом книгу.

— Прямо руками разведешь. Я ничего не знал, — заверил нас Бергдорф.

— Неужели? — удивился Дерек. — Нам известно, что мысль писать книгу подсказал ей кто-то, кто в вечер убийства был в Орфеа. Точнее, в Большом театре. Где вы были в момент убийства, мистер Бергдорф? Уверен, вы это помните.

— В Большом театре, верно. Как и все жители Орфеа в тот вечер! А со Стефани я на эту тему ни словом не перемолвился, я не придавал этому происшествию совершенно никакого значения.

— Вы были главным редактором «Орфеа кроникл», и вы неожиданно ушли со своего поста сразу после убийства. Не говоря уж о книге, которую вы написали о фестивале, том самом фестивале, которым так интересовалась Стефани. Слишком много совпадений, вы не находите? Мистер Бергдорф, это вы поручили Стефани Мейлер написать о расследовании убийства четырех человек в Орфеа?

— Нет, клянусь! Это какой-то абсурд. Зачем мне это делать?

— Когда вы последний раз были в Орфеа?

— Я туда ездил на выходные в мае прошлого года, по приглашению мэрии. С 1994 года ноги моей там не было. У меня в Орфеа не осталось никаких связей: я переехал в Нью-Йорк, встретил здесь свою жену и по-прежнему работал журналистом.

— Почему вы уехали из Орфеа сразу после убийства?

— Как раз из-за мэра, из-за Гордона.

И Бергдорф рассказал, что случилось двадцать лет назад:

— Понимаете, Джозеф Гордон был человек довольно посредственный, и в личном плане, и в профессиональном. Бизнесмен-неудачник: все его фирмы прогорели, и он в итоге пустился в политику. Должность мэра привлекала его главным образом сопутствующей зарплатой.

— Как же его избрали?

— У него был прекрасно подвешен язык, и на первый взгляд он производил хорошее впечатление. Вполне был способен продать снег эскимосам, только вот поставить этот снег не мог, понимаете, что я хочу сказать? К моменту муниципальных выборов 1990 года экономика в Орфеа была не в лучшем виде, в городе царило уныние. Гордон говорил людям то, что они хотели услышать, вот его и избрали. Но поскольку политик из него был так себе, на него скоро стали поглядывать косо.

— Вы говорите, посредственный, — уточнил я, — но ведь именно Гордон основал театральный фестиваль, который заставил говорить о городе?

— Это не Гордон основал театральный фестиваль, капитан, а его тогдашний зам Алан Браун. Вскоре после избрания Гордон понял, что ему нужна помощь в управлении Орфеа. Алан Браун, местный уроженец, тогда только что получил диплом юриста. Он согласился стать заместителем мэра: это все-таки значительный пост для молодого парня, вчерашнего студента. Вскоре выяснилось, что у Брауна незаурядный ум. Он сделал все возможное, чтобы город развивался. И у него получилось. Потом ему, конечно, сильно помогли благополучные годы, наставшие после избрания президента Клинтона, но Браун и сам расставил нужные вехи. У него было множество идей: он привлек целый поток туристов, потом придумал празднования Четвертого июля с ежегодным фейерверком, помогал открывать новые торговые точки, реконструировал главную улицу.