Исчезновение Стефани Мейлер - [16]

— Розенберг, — раздраженно произнес Маккенна, — шеф местной полиции говорит, что у тебя нет ни единой зацепки. Ты мне изгадил выходной, а сам прослывешь идиотом за два дня до отставки. Ты этого добиваешься?

Я промолчал, и Маккенна заговорил снова, уже более дружелюбным тоном:

— Послушай. Я сейчас уеду с семейством на озеро Шамплейн, на уикенд. Мобильник забуду дома. До завтрашнего вечера связи со мной не будет, на службу я вернусь в понедельник утром. Даю тебе время до понедельника. Если ты прямо к утру не найдешь и не представишь мне чего-нибудь весомого, то как миленький вернешься в отделение, как будто ничего и не было. Мы выпьем по случаю твоей отставки, и я больше никогда не услышу про эту историю. Ясно?

— Ясно, майор. Спасибо.

Время пошло. Мы сели в кабинете Анны и стали лепить на магнитную доску все, что имелось в нашем распоряжении.

— Судя по показаниям журналистов, кража редакционного компьютера имела место в ночь с понедельника на вторник, — сказал я. — В квартиру залезли в четверг вечером. Наконец, сегодня ночью случился пожар.

— Ты к чему клонишь? — спросила Анна, протягивая мне чашку обжигающего кофе.

— Судя по всему, того, что искал этот человек, в редакционном компьютере не нашлось; поэтому ему пришлось обыскать квартиру Стефани. Видимо, безуспешно, раз он пошел на риск — вернулся на следующий вечер и ее поджег. Зачем ему это делать, если не для того, чтобы уничтожить документы, раз не удалось их похитить?

— Значит, то, что мы ищем, возможно, еще существует в природе! — воскликнула Анна.

— Вот именно, — кивнул я. — Но где?

Я выложил на стол детализацию звонков и выписки с банковской карты Стефани, которые забрал накануне в окружном отделении полиции штата.

— Попробуем для начала понять, кто звонил Стефани, когда она вышла из «Кодиака». — Я порылся в бумажках и извлек список последних исходящих и входящих звонков.

Стефани звонили в 22.03. Потом она сама дважды звонила на один и тот же номер. В 22.05 и в 22.10. Первый звонок длился меньше секунды, второй — 20 секунд.

Анна села за компьютер. Я продиктовал ей номер, с которого Стефани звонили в 22.03, и она ввела его в поисковую систему, чтобы определить абонента.

— Ни фига себе, Джесси!

— Что? — спросил я, бросаясь к экрану.

— Это номер телефонной кабины в «Кодиаке»!

— Кто-то звонил Стефани из «Кодиака» сразу после того, как она оттуда вышла? — удивился я.

— За ней кто-то следил, — сказала Анна. — Все то время, пока она ждала, за ней наблюдали.

Я снова взял список и подчеркнул последний номер, который набрала Стефани. Продиктовал Анне, она ввела его в систему.

Имя, которое высветилось на компьютере, повергло ее в изумление.

— Нет, это какая-то ошибка! — произнесла она, внезапно побледнев.

Она попросила меня повторить номер и яростно заколотила по клавишам, заново вводя ряд цифр.

Я подошел к экрану и прочел написанное на нем имя:

— Шон О’Доннел. В чем дело, Анна? Ты его знаешь?

— Еще бы мне его не знать, — растерянно ответила она. — Это один из моих полицейских. Шон О’Доннел — коп из Орфеа.

* * *

Мы показали распечатку звонков Гулливеру, и он не смог отказать мне в просьбе допросить Шона О’Доннела. Вызвал того с патрулирования, усадил в комнате для допросов. Когда мы с Анной и Гулливером вошли туда, Шон с трудом привстал со стула, словно его не держали ноги.

— Может, скажете, что стряслось? — беспокойно осведомился он.

— Сядь, — бросил Гулливер. — Капитан Розенберг хочет задать тебе несколько вопросов.

Он сел. Мы с Гулливером устроились за столом напротив, Анна встала поодаль, у стены.

— Шон, мне известно, что Стефани Мейлер звонила вам вечером в понедельник, — сказал я. — Вы последний, с кем она пыталась связаться. Что вы от нас скрываете?

Шон закрыл лицо руками.

— Капитан, я полный мудак, — простонал он. — Надо было рассказать Гулливеру. Да я и собирался! Мне так жаль…

— Но вы этого не сделали, Шон! Значит, вы должны все нам рассказать сейчас.

Он тяжело вздохнул и начал:

— Мы со Стефани встречались, недолго. Познакомились в баре какое-то время назад. Это я к ней подошел, она, по правде сказать, была не в восторге. Но все-таки разрешила взять ей бокал вина, и мы немножко поговорили. Я не думал, что из этого что-нибудь выйдет. А потом я ей сказал, что я здешний коп, из Орфеа: тут она как будто сразу включилась. И держаться стала иначе, и всяческий интерес ко мне проявлять. Мы обменялись телефонами, несколько раз встретились. Не больше. Но две недели назад все вдруг закрутилось. Мы переспали. Всего один раз.

— Почему вы расстались? — спросил я.

— Потому что я понял, что ее интересую не я, а архивы отдела.

— Архивы?

— Да, капитан. Очень это было странно. Она мне несколько раз про это говорила. Хотела, чтобы я непременно ее туда отвел. Я думал, она шутит, говорил, что это невозможно, само собой. И вот две недели назад просыпаюсь я в ее постели, а она требует, чтобы я пустил ее в архив. Словно я ей обязан за то, что провел с ней ночь. Меня это жутко задело. Я ушел в бешенстве, дал ей понять, что не желаю ее больше видеть.

— И тебе не стало любопытно, с чего это ее интересует архив? — спросил Гулливер.