Исчезновение Харухи Судзумии - [35]

Было почти девять вечера.

Наверное, мои действия можно назвать вуаеризмом. Осторожно выглянув из кустов, я, наконец, увидел то, что хотел.

— …Вот эта.

Я как будто смотрел видеозапись с самим собой. Или наблюдал за собой со стороны, как во сне.

— Но как им всё объяснить…

Скамейка стояла в луче фонаря, будто купаясь в ярком свете. Хотя видно отсюда было плохо, ошибки быть не могло: два человека на скамейке были в форме северной старшей. Точно как я и запомнил.

Там сидели ещё один я и Асахина-сан.

Этот другой «я» разлёгся на скамейке, положив голову на колени к Асахине-сан и погрузившись в сон. Я бы соврал, если б сказал, что мне не снилось ничего приятного. Если уж на лучшей подушке в мире человеку не приснятся хорошие сны, никогда ему не спать спокойно.

Пришедшаяся мне подушкой Асахина-сан время от времени смотрела на меня, спящего на её коленях, тихонько дула мне в ухо и игралась с ним. Чёрт, я сейчас умру от ревности… Впрочем, что это я ревную к самому себе?

На мгновение мне и впрямь захотелось отпихнуть этого другого «себя» и занять его место, но, в конце концов, я подавил в себе этот порыв. «Я» из этого времени не встречал здесь другого себя. Если я сейчас выпрыгну, я только всё запутаю… правильно? Пространственно-временной континуум и без того испорчен; последнее, чего я хочу — это окончательно доломать его собственными руками.

Сдерживая неразумные порывы своего тела, я продолжил играть роль соглядатая. Чем больше я думал об этом, тем сильнее гордился собой за способность сохранять хладнокровие в таких странных передрягах.

Размышляя так, я продолжал наблюдение. Асахина-сан раскрыла свои вишнёвые губки и что-то сказала; «я», спавший на её коленях, шевельнулся и, понемногу, пришёл в себя. Отсюда мне ничего не было слышно, но я точно помнил, что Асахина-сан сказала мне «Ох, ты очнулся?»

Мы поговорили немного, и Асахина-сан, вдруг почувствовав усталость, прислонила свою головку к моему плечу…

Кусты позади скамейки зашуршали, и появилась она.

Белая блузка с длинными рукавами и синяя мини-юбка. Мне никогда не забыть этой учительской формы.

В конце мая она прислала мне записку с просьбой о встрече и дала подсказку о «Белоснежке». Она даже рассказала мне заодно о своей родинке в форме звёздочки. А потом, в этот день, на Танабату, она усыпила младшую Асахину-сан и отправила меня к Харухи, перед тем, как снова исчезнуть…

Взрослая версия Асахины-сан.

Выросшая за прошедшие несколько лет и ростом, и телом, прилетевшая из ещё более далёкого будущего, чем путешественница во времени Асахина-сан, это была никто иная, как Асахина-сан-старшая.

Всё точно как в тот раз.

Действительно, я был здесь на Танабату три года назад, и всё происходило точно так же, как я и запомнил.

Немного поговорив со мной, старшая Асахина-сан присела, ущипнула младшую Асахину-сан за щёчку и поигралась с её телом, а затем поднялась и опять заговорила со мной.

«Её заданием было привести тебя сюда, а с этого момента моим заданием будет направлять тебя»

Мм… О чём там…

Кажется, об этом она сейчас говорит.

Рассказав всё «мне», стоявшему с отвисшей челюстью, старшая Асахина-сан удалилась, исчезнув из круга света уличного фонаря. Только сейчас я заметил, что она направилась к выходу, противоположному тому, что вёл к «восточной средней».

«Я» благоговейно застыл, глядя на спящую младшую Асахину-сан и раздумывая над чем-то. Я попытался вспомнить, над чем же «я» раздумывал, но через пару секунд бросил эти прогулки по тропинкам памяти, чтобы не потерять из виду старшую Асахину-сан.

Я выскочил из кустов, в которых я прятался, и поспешно зашагал вдоль забора. Скрываться больше не было смысла, поскольку, когда я был «собой», «я» себя не заметил. К настоящему моменту я не обращал внимания на самого себя из другого времени, «я» даже не подозревал, что в этом времени был другой я. Вполне логично, поскольку «я» из прошлого и знать не знал, как всё сломается впоследствии в пространственно-временном континууме. Мне некогда было больше обращать внимание на «себя», чересчур занятого переносом Асахины-сан на спине, чтобы о чём-либо беспокоиться. Я пошёл прочь.

Пройдя следующий угол, я увидел её в ста метрах от меня. Она шагала невдалеке, спиной ко мне. Мелодично стучали каблучки её туфель. Она, казалось, никуда не спешила — очень кстати, поскольку я торопился увидеть её. Если я сейчас её упущу — непонятно, зачем я тогда вообще брал на себя труд приходить сюда.

Шагая чуть быстрее, я сократил расстояние между нами. В неясном ночном свете её длинные ноги и развевающиеся волосы как будто мерцали в темноте. Хотя я видел её только со спины, я был уверен, что это она.

Вскоре я почти поравнялся с ней и позвал:

— Асахина-сан!

Она замерла. Тихий стук её каблучков по земле прекратился. Мягкие каштановые волосы на её спине дрогнули. Неспешно, как в замедленной съёмке, она обернулась ко мне.

Что же она мне скажет? — гадал я.

«Ах? Разве мы не попрощались?»

«Ты всю дорогу шёл за мной по пятам? Не стоило».

«Постой, а где младшая я?»

Оказалось, ни то, ни другое, ни третье.

— Добрый вечер, Кён-кун.

С таким же прекрасным лицом, как я её и запомнил, она приветствовала меня сияющей улыбкой.