Исчезающий труп. Тайна пентхауса. Алые буквы - [110]

— Вы замечательная женщина, миссис П., — мрачно произнес Эллери и поднялся, ожидая, пока она не отопрет дверь гостиной.

Возможно, ничто в деле Лоренсов не явилось для Эллери таким удручающим, как осечка оружия, которое Леон Филдс вложил ему в руку. Он чувствовал себя настолько сломленным, что даже не стал выходить в тот вечер, когда Марта встречалась с Харрисоном в лифте склада в центре моста Куинсборо, откуда сопровождала актера к неизвестному месту назначения с вполне известной целью.

Эллери выбрал миссис П. в качестве первой возможности, потому что, согласно датам в списке Филдса, она была непосредственной предшественницей Марты. С юридической точки зрения сравнительно свежая дата преступления делает обвинение более весомым. Руководствуясь этим принципом, Эллери занялся женщиной, следующей по времени в списке. Но ничего не вышло, так как, по словам его информатора, она проводила с мужем в Европе «второй медовый месяц» и не собиралась возвращаться до середины октября.

Третья женщина, известная своей политической активностью, вынудила его потратить на охоту за ней шесть дней и проехать две тысячи миль. Когда Эллери наконец настиг ее, она отказалась с ним встретиться. Он вооружился очередной театральной программкой Харрисона, но, отправив ее в отель, где остановилась его жертва, получил немедленный ответ. Программка вернулась с тем же посыльным и отпечатанным на машинке текстом без подписи: «Понятия не имею, что это означает, и ничто не сможет разубедить меня в моем неведении». Женщина славилась умом и проницательностью. Эллери пришлось вернуться в Нью-Йорк.

Он узнал от Никки, что во время его отсутствия любовники встретились у резервуара в Центральном парке возле Девяносто пятой улицы. В тот день Никки сама следовала за Мартой, так как Дерк отправился по какому-то делу к литературному агенту, и видела, как Марта и Харрисон вышли из парка и сели в такси.

Четвертая женщина, как выяснил Эллери, была мертва.

Пятая женщина оказалась женой французского графа. Она прицелилась в Эллери из маузера 30-го калибра и спокойно предупредила, что, если он не прекратит попытки втянуть ее в эту историю, она застрелит его и скажет, что он на нее напал.

Шестая, седьмая и восьмая женщины не обладали столь буйным темпераментом и не угрожали Эллери насилием. Однако в списке возле их имен стояли весьма отдаленные даты, и теперь они уже были практически старухами. Его упоминания о Вэне Харрисоне, гневные обвинения и благородные призывы вызывали только ностальгический туман в их глазах. Одна из них заявила, что скорее проделает стриптиз на ступенях собора Святого Иоанна Крестителя, чем подаст в суд на «этого божественного юношу». Другая только оплакивала ушедшую молодость и сказала, что, выглядя так, как сейчас, никогда не сможет посмотреть Харрисону в лицо. Последняя продемонстрировала Эллери старинную флорентийскую булавку стоимостью примерно двадцать пять долларов.

— Никто не знает — и вы не сможете доказать, — что он подарил ее мне, — вызывающе заявила она. — Поэтому могу вам сообщить, что в завещании велела моему мужу похоронить ее вместе со мной.

Эллери в отчаянии махнул рукой, отправился домой и сжег желтый лист.

S, T, и, V, W

Эллери с неохотой вышел из дому в тот вечер, когда Марта и актер встречались на пароме до Стейтен-Айленда. Он не желал идти, несмотря на предупреждение Никки о времени встречи. Ему наконец удалось найти ключ, расшифровывающий наброски очередного романа, и Эллери усердно трудился, переводя их на удобочитаемый английский.

— Не вижу в этом никакого смысла, Никки, — сказал он девушке по телефону. — Я не могу узнать ничего нового, а самое главное — не могу ничего сделать.

Эллери изменил мнение на следующий вечер, когда Никки позвонила в очевидной панике и возбужденно сообщила, что Дерк ушел следом за Мартой, не дав никаких объяснений, кроме того, что он «устал от работы» и нуждается в «расслаблении».

— Он пошел за ней, Эллери!

— Успокойтесь, милая. Я сейчас же выхожу.

Эллери находился на верхней палубе парома. Марта бросала взгляды через плечо в поисках невидимых врагов. Харрисон, казалось, успокаивал ее, смеясь и поглаживая ей руку.

Дерка нигде не было видно.

Марта и актер прошли на корму и сели там. Эллери, сделав тур по парому, вернулся на верхнюю палубу и устроился в тени на неудобном месте, продолжая наблюдение. Ему предстояло провести там минимум два часа, пока паром пересечет Верхний залив и вернется назад. Он с завистью думал о Дерке, наверняка сидящем в какой-нибудь прохладной пивной и наслаждающемся жизнью в духе Достоевского.

Вечер был душный, и переполненный паром плелся по заливу черепашьим темпом. Из топки веяло жаром. Пассажиры, в том числе Эллери, ерзали в пропотевшей одежде, чувствуя себя как мухи на липкой бумаге.

Только любовники казались нечувствительными к духоте. Марта все время говорила, а Харрисон молча слушал. Но строила она планы, делилась страхами или умоляла о чем-то, Эллери не мог определить, как и то, серьезно или с улыбкой реагировал актер на ее слова. Когда Харрисон заговорил, Марта откинулась назад, прислонившись головой к переборке. Но это длилось несколько секунд, после чего оба вернулись к прежним ролям.