Исчезающая ведьма - [8]

Дом Роберта, прекрасное каменное строение, располагался за прочными городскими стенами. Роберта дом устраивал, поскольку соответствовал его статусу. Роберт заслуженно гордился тем, что мог обеспечить семье такое удобное жильё — куда лучше бревенчатого дома, в котором он вырос. Его родителей вечно преследовал страх пожара.

Зал в доме Роберта был далеко не так велик, как в поместье. За длинным столом, занимавшим большую часть пространства, помещалось не более дюжины человек — по пять с каждой стороны и по одному во главе, но Роберт всё же именовал это скромное помещение большим залом. В самом деле, он не меньше, чем у любого купца в этом городе.

Стены были покрыты панелями из лучшего английского дуба, окрашенными в модный зелёный цвет с красной каймой, напоминая гостям о красках тканей, с помощью которых всё это оплачено. Хотя многие купцы были куда богаче дворян, их ограничивали законы о потреблении предметов роскоши{9}, запрещавшие носить соболя, бархат, парчу и атлас, однако это не помешало Роберту щедро использовать дорогие ткани для декорирования кресел, подушек и оконных сидений.

Главный предмет гордости и удовольствия висел прямо напротив главного входа, где все, кто имел достаточно высокий ранг, чтобы войти через эту дверь, никак не могли упустить его из вида. Это был гобелен, вытканный во Фландрии, где производили лучшие ковры в Европе, с изображением охотника у края леса с тёмными кривыми деревьями. В чаще леса стоял огромный дикий кабан с золотой повязкой на шее, смиренно склоняя голову к коленям саксонской девственницы Этелинд.

Каждую ночь, вернувшись со склада домой, Роберт останавливался в дверном проёме, глядя на гобелен. Если он приходил поздно, как сейчас, когда свечи уже зажжены, удовольствие возрастало — огоньки плясали на золотых нитях ошейника кабана и диадеме, венчавшей ниспадающие волосы девушки.

Тем вечером Роберт был лишён этого удовольствия, поскольку, едва слуга Тенни прикрыл за ним дверь, на него напустилась жена.

— Где ты был, муж? Хороший же ты хозяин. Томас прождал тебя целый час.

— Дела требовали моего присутствия, дорогая, новый груз из Бостона. Я не мог прийти раньше.

Роберт сам не знал, почему не сказал Эдит правду. Нет ничего постыдного в том, чтобы дать финансовый совет вдове. Дело вполне достойное, но ложь сама сорвалась с его губ.

Эдит фыркнула.

— Осмелюсь сказать, у Томаса тоже есть дела, требующие его присутствия, их куда больше, чем у тебя. Хотя он и шериф в этом городе, а всё-таки как-то сумел вовремя явиться на ужин. Еда совершенно испорчена, говядина теперь будет сухая, как хворост.

Глядя на жену, Роберт впервые за много лет увидел, что она больше не та хрупкая и изящная пятнадцатилетняя девушка, а дородная матрона на пятом десятке. Седеющие волосы, заплетённые в косы и уложенные спиралями на висках, окрашены в модный шафрановый цвет, который лишь подчёркивал нездоровую желтизну кожи.

И о чём он думал, покупая ей это платье? Фасон, конечно, из самых последних, но отнюдь не льстит достоинствам женщины таких габаритов и возраста. Глубокий вырез открывал морщинистую шею и грудь, а узкий крой белой накидки, как рыцарский плащ висевшей поверх алого платья, подчёркивал расплывшуюся талию и выпирающие со всех сторон бёдра.

Эдит не была склонна к излишествам в еде или иным удовольствиям плоти, но, родив шестерых сыновей и потеряв всех, кроме двоих, утратила девичьи формы.

Томас со смущённой улыбкой на румяном лице поднялся из стоявшего у пылающего очага кресла.

— Не браните супруга, Эдит. Все мы знаем, для Роберта неделю провести над своими гроссбухами — что один час. Вам пора бы привыкнуть, за столько-то лет. — Он подмигнул Роберту. — Надо было выходить за меня, Эдит. Я просто посылаю людей с оружием следить за делами, а сам преспокойно отправляюсь на ужин.

Раздражение Роберта ещё больше усилилось.

— А надо бы тебе побеспокоиться, Томас. Твоих вооружённых молодчиков следовало бы подстегнуть. Улицы полны бродяг и нищих, и никто их не прогоняет. На них нужно устроить облаву, привязать к телегам и выволочь вон. Тогда до них живо дойдёт, что в этом городе нет лёгкой поживы.

Томас нахмурился.

— Что, есть проблемы?

Роберт помедлил. Вряд ли это можно назвать проблемой.

— Да так... Возвращался сегодня домой, показалось, что кто-то шёл за мной следом, а до этого я его видел возле нашего склада.

Эдит негромко вскрикнула.

— Сколько раз я тебя просила — нанимай факельщиков{10}, чтобы освещали дорогу домой. Без вооружённых людей ночью опасно ходить по улицам. Конечно, если бы ты возвращался домой в положенный час...

Роберт пропустил мимо ушей последнюю колкость.

— Не собираюсь растрачивать деньги и нанимать людей для охраны в собственном городе. Я уже плачу королю налог за то, чтобы улицы патрулировали стражники.

— Защита от грабежа или чего похуже — это не напрасная трата денег, — ответил Томас. — Эдит права. Не стоит ходить везде одному, особенно в такой одежде, которая говорит любому карманнику или грабителю в графстве, что человек ты — человек состоятельный. Мои люди не могут быть разом повсюду. Большая часть их времени тратится на таверны и ямы для петушиных боёв. У меня нет денег, чтобы поставить стражника на каждом углу. Как член Общественного совета, ты лучше многих других должен это знать.