Исцеления не будет. Поэзия земли русской - [18]

— Это позавчера не смог. А вчера уже мог. Надо с помощью фоторобота память Тельнова активизировать, — сделал замечание Михеев. — Если решили девочку пока не беспокоить, то на отца нажимайте. Он главный свидетель. Значит, дневать и ночевать возле него нужно.

— Кстати, что вы о нем знаете? — спросил прокурор. — Александр Иванович, вы очень поверхностную характеристику Тельнова дали в своем докладе.

— Она составлена на основе бесед с его сослуживцами в институте, — сказал Смолин и, сделав паузу, добавил: — Я со Скоблевым дважды опрашивал Павла Кузьмича по обстоятельствам дела.

В это время поднялся Сергеев и выпалил:

— Я виноват, товарищи. — Выдержав на себе удивленно-вопросительные взгляды присутствующих, продолжал: — В понедельник действительно я беседовал с сослуживцами Тельнова. Потом хотел полистать его личное дело, но не смог. Кадровик не вышел на работу. На следующий день решил заехать в институт, но закрутился.

— Чувствуется, что вы здесь недоработали, — после паузы сказал Иван Иванович. — А ведь со студенческой скамьи всем вам известно, что личность пострадавшего зачастую — ключ к разгадке преступления. А вы даже его биографию толком не знаете. После совещания немедленно поезжайте в институт и все, я повторяю, все о Тельнове узнайте. Не возражаете, Вадим Васильевич?

Против очевидного не возразишь, — поддержал прокурора Михеев. — В данном случае вы, Сергеев, серьезную ошибку допустили. Я удивлен, Скоблев, как это вы не подстраховали Сергеева? Ведь это элементарно.

— Виноват, — произнес Скоблев. — После совещания сразу же исправим ошибку.

— Договорились, — сказал Иван Иванович. — Теперь о Горовских. Версия об их причастности к убийству остается одной из центральных. Но следует также выявить все источники поступления к ним золота. Это важно.

Смолин, Скоблев и Сергеев делали пометки в записных книжках. По окончании совещания Скоблев и Сергеев помчались в институт, где работал Павел Кузьмич Тельнов. Смолина прокурор попросил задержаться. Когда они остались вдвоем, Иван Иванович сказал, что он недоволен ходом следствия.

— В вашем докладе звучали нотки благодушия. Так не годится. Надо ускорить расследование. Иначе не вырветесь из плена разрозненных фактов.

Прокурор внимательно поглядел на Смолина и закончил: «А теперь идите к себе, все осмыслите».

Смолин сидел в кабинете, прозванным «одиночкой», и осмысливал собранную по делу информацию и замечания, высказанные на совещании. Сегодня ему, как студенту, напомнили, что успех дела во многом будет зависеть от того, насколько глубоко следователь разберется в психологии пострадавшего. И поэтому Смолин сосредоточился на оценке и сопоставлении известных фактов из жизни Таисии Евгеньевны и Павла Кузьмича. Смолин знал, что Тельнова любила модные вещи с иностранными ярлыками, не стеснялась и не боялась носить драгоценности. В этом, в общем-то, не было ничего предосудительного. Испокон веков женщины стремятся покрасивее и понаряднее одеться. Такова их природа. И переделать ее невозможно. Можно лишь заставить женщин одеваться скромнее. Так именно и поступил римский император Гай Юлий Цезарь, подписавший декрет, запрещавший женщинам носить украшения. Он сам сорвал их с платья жены, когда та осмелилась не выполнить его предписания. Но Павел Кузьмич Тельнов не Цезарь. Он не запрещал жене носить дорогие вещи и ювелирные изделия. Он лишь предупреждал ее о том, что это опасно, а следовательно, и неразумно.

Таисия Евгеньевна не прислушивалась к советам мужа и жила напоказ. Значит, не боялась не только тех, кто мог бы насильственно снять ценности, но и тех, кто мог бы поинтересоваться, на какие доходы они приобретены. В то же время ей было что скрывать от людей. Объяснить такое поведение можно было лишь преступной деятельностью Тельновой. Часто лишь поначалу преступники всего опасаются, но вскоре они начинают верить в безнаказанность, после чего живут в свое удовольствие. И таким образом создают угрозу разоблачения. Вот и могли компаньоны Тельновой подумать, что она зарвалась. Раз, другой ее предупредили. Не прислушалась. Потом решили «убрать». Смолин поймал себя на мысли: это рассуждение увело его от Тельнова. Знал ли Павел Кузьмич о связи жены с Горовскими, о том, что они были ее компаньонами? Пожалуй, нет. Ему было известно, что за вознаграждение Тельнова лечила людей на дому. «К жене приходили клиенты на прием», — признался Тельнов во время второй беседы. Этим он объяснял ее дополнительные заработки. Поэтому появление у жены новых дорогих вещей его не удивляло. Возражал Павел Кузьмич не против них, а против жизни напоказ. Значит, и сам был человеком не без греха.

У Смолина был тренированный мозг. Он без труда мог вспомнить мельчайшие подробности по делу. Оценивая их, Смолин еще раз убедился в справедливости замечаний, высказанных на совещании. Собранная информация не позволяла полно представить Тельнова, Тем не менее за его внешним добродушием, готовностью помогать следствию Смолин начал видеть неискренность. Но это было вполне объяснимо. Человек перенес огромное нервное напряжение, потерял жену. Поэтому неискренность могла объясняться подавленностью, трусостью.