Исцеления не будет. Поэзия земли русской - [14]

— Ну и задали вы мне задачку. Разволновался.

— Отчего же? — спросил Скоблев.

— Никогда не видел близко столько ценностей, — ответил Тельнов. — Чтобы смотреть на них безразлично, надо иметь железные нервы. Такие, как у вас, товарищ Скоблев.

— Спасибо за комплимент. Ну, а если о деле, что скажете по поводу осмотренных ценностей?

— По-моему, здесь нет ничего нашего, — ответил Тельнов. — Где вы взяли столько добра? Неужели поймали убийц?

— Поймать мало, — сказал Смолин. — Надо еще доказать, что убийца есть убийца. Мы еще не исчерпали свои запасы. Придется опять поволновать вас, Павел Кузьмич.

После этих слов Смолин достал вторую часть ювелирных изделий — самоделки. Тельнов опять начал рассматривать золото, потом разочарованно произнес:

— Нет, и здесь ничего нашего нет.

Смолин в душе ругал себя за идею прийти в больницу к Тельнову. Он испытывал чувство какого-то недовольства от процедуры опознания. «Надо продолжать работу с Горовскими, а не к пострадавшему приставать», — думал он. Но все же выложил старинные изделия.

— Вот это наше, — неожиданно оживился Тельнов. Он взял маленький перстень. — Я его купил в Москве в комиссионке. Подарил Тасе, когда мы еще встречались. Вот здесь, видите, зазубринка. Сейчас могу признаться, купить перстень решился потому, что он был среди уцененных изделий. У студентов денег, сами понимаете, кот наплакал, а щегольнуть перед девушкой, которая нравилась, ой, как хотелось.

— Понятно, — сказал Скоблев. — А Таисия Евгеньевна носила этот перстень?

— Что вы, — разочарованно протянул Тельнов, — нет. Вот уже год она носит перстень с бриллиантом. Юношеские подарки и чувства недолговечны.

— У вас в доме часто бывали посторонние? — спросил Смолин, оформляя протокол.

— Конечно, часто, — ответил Тельнов. — Праздники, дни рождения, да и так, без праздников бывали. Таисия Евгеньевна, теперь об этом можно сказать, частной практикой занималась. К ней клиенты приходили на дом.

— Они могли заинтересоваться ее золотом? — спросил Скоблев. — Но не с эстетической стороны, а так, загореться черной завистью?

— Думаю, люди к желтому металлу по-прежнему неравнодушны, — растягивая слова, произнес Тельнов. — Поручиться за жениных клиентов не могу.

— Ну что ж, понятно, — сказал Смолин. — Будем заканчивать. Отдыхайте, Павел Кузьмич.

Он дал подписать протокол допроса Тельнову и, преисполненный желанием активно поработать с Горовскими, попрощавшись, вышел из палаты.

СЕРГЕЕВ не стал испытывать судьбу. Он возвращался домой на электричке. От четырехчасового сидения занемели ноги. Чтобы размяться, до управления он пошел пешком. День был по-летнему жарким. В воздухе носился тополиный пух, пушинки сбивались у обочины в небольшие сугробики, напоминая об ушедшей зиме.

Зима пролетела незаметно для Сергеева. Он начал осваивать премудрости розыскной работы и с головой окунулся в новое дело. Еще участковым он понял, что успех приходит лишь к тем, кто отдает делу всего себя. Через полгода с начала службы на его участке произошло дерзкое разбойное нападение. Пострадавший запомнил одного грабителя и довольно подробно описал его внешний вид. Подозрение пало на нескольких парней, живших в общежитии. Два дня Сергеев бегал по подъездам двенадцатиэтажного общежития строительного треста. Выявил трех правонарушителей. В их числе оказался и грабитель. Выполняя эту работу по указанию уголовного розыска, Сергеев загорелся желанием работать сыщиком.

Во время поиска грабителей он познакомился со Скоблевым. Тот укрепил в нем желание перейти в уголовный розыск.

Сергеев действительно не жалел о переходе в уголовный розыск. Сейчас он шел в управление с чувством исполненного долга. С его участием разоблачили матерого преступника. Пусть Кацюба, как говорится, сдался на милость победителей и стал сразу давать правдивые показания. Это отнюдь не умаляло заслуг работников розыска, особенно Сергеева, который нашел тайник с золотыми монетами. С такими мыслями Сергеев пришел в управление. Доложив начальству о своем приезде, стал искать Скоблева. Он оказался в прокуратуре и попросил срочно прийти к Смолину.

Сергеева встретили шумно. После рукопожатий и прибауток Скоблев сказал:

— Давай выкладывай все да поподробнее.

Сергеев начал, как ему казалось, с самого главного — со двора Кацюбы и Горовского-младшего. Кацюба признался, что в минувшее воскресенье к нему приезжал Горовской и купил десять царских монет за тысячу рублей. Правдивость этих показаний подтвердил обыск у Кацюбы. При нем находилась именно тысяча рублей, которые он еще не успел отнести в сберкассу.

— Деньги не сдали в банк? — спросил Скоблев.

— Нет. Они как вещественное доказательство у следователя лежат.

— Отлично. Надо проверить, есть ли на них отпечатки пальцев Горовского. Это будет серьезная улика против него. Ведь он сейчас же начнет отпираться от сделки.

— Невозможно. Вот этот симпатичный мальчуган не позволит ему отказаться от поездки к Кацюбе, — Сергеев расстегнул молнию коричневой папки и положил на стол три снимка. На них был изображен пятилетний мальчик, держащий в руках игрушечные «Жигули». Снимок сделали на фоне настоящих «Жигулей», номер которых отчетливо виден.