Исцеление в жизни и смерти - [7]
В её сознании возникали бесчисленные образы «боли десятков тысяч». Она ощущала себя подростком с пожелтевшей кожей, свернувшимся на боку на грязном матрасе, умирающим от гепатита в грязной квартире, пожилой женщиной с потускневшим лицом, которая умирала от старости – и каждый из них чувствовал одинаковую боль в нижней части спины и ногах. Она видела себя женщиной, которой камнепадом перебило позвоночник, и она умирала в одиночестве, лишённая последнего человеческого прикосновения, на берегу реки. Она видела себя умирающей от холеры в тростниковой хижине матерью-азиаткой с больным ребёнком. Она была каждым из этих умирающих и всеми сразу. Хейзел ощутила «страдания десятков тысяч людей одновременно».
В час её самых страшных мучений что-то внутри неё нащупало связь с величием страдания, которое в тот момент объединяло её с другими людьми. «Эта боль была выше моих сил. Я не могла больше выносить её, и внутри меня что-то дало трещину. Возможно, моё сердце. Но я увидела, что эта боль была не моей, это была всеобщая боль. Эта жизнь – не просто моя жизнь, но всякая жизнь. Жизнь сама по себе». После этого необычайного опыта с каждым днём сердце Хейзел всё больше открывалось навстречу другим пациентам больницы, испытывавшим боль. Она непрестанно справлялась о них. Проходили недели, и она всё глубже осмысляла произошедшее с ней. Она поднялась над самой собой. И её палата стала местом, куда медсёстры заходили на перерыв, поскольку она была наполнена любовью. Вскоре в больницу зашли её дети, откликнувшись на просьбу Хейзел о прощении, поскольку её телефонные звонки были наполнены теплотой и самоотверженностью. Её внуки сидели на краю её постели – внуки, которых она до того никогда не знала, отвергнув эти души ещё до их появления на свет. Её палата стала местом исцеления, разрешения проблем, всеобщей заботы. Несколько недель спустя, за пару дней до её смерти, кто-то принёс Хейзел изображение Иисуса в образе доброго пастыря, любовно окружённого детьми и животными. И эта женщина, чья жизнь была полна трудностей и одиночества, взглянула на эту картину и сказала дрогнувшим голосом: «Иисус, будь милосерден к ним, прости их, они всего лишь дети». Исцеление, которое испытала Хейзел, было одним из самых необычайных исцелений, которое нам довелось наблюдать.
Для нас она стала примером человека, который обрёл глубочайшее исцеление, хотя и не продолжил жизнь в теле, – примером сердца, обретшего невероятную открытость, примером углубления мудрости и чувства вовлечённости в жизнь, которое ширилось с каждым днём.
Это был очередной урок, продемонстрировавший, что исцеление затрагивает сердце по крайней мере не меньше тела и что необходимо отказаться от прежнего определения исцеления, чтобы можно было глубже раскрыть его смысл.
Тогда мы стали осознавать, что не имеем ни малейшего представления о том, что же такое на самом деле исцеление. Очевидно, оно включало в себя не только изменения природы организма. Нам с Ондреа нужно было довериться своему неведению, если мы хотели и дальше исследовать и, быть может, испытать на своём собственном опыте – в едином уме/теле и сердце – возможную природу исцеления.
Для нас урок Хейзел заключался в том, что глубочайшее исцеление не может происходить исключительно в отдельном существе. Оно должно быть исцелением целого, нашей всеобщей боли. В самом сердце исцеления лежит переживание универсального в отделённом, личностном. В тех людях, кто исцелился телесно, мы снова и снова замечали готовность к тому, чтобы с чуткой ясностью исследовать не только боль настоящего мгновения, но и боль всей жизни. Мы замечали, как их ум и сердце всё полнее и полнее исцелялись, как углублялась их способность с милосердием относиться к тому, что они прежде переживали лишь со страхом и ужасом. Они учились впускать в своё сердце то, от чего оно на протяжении всей их жизни было по большей части закрыто. Их исцеление выглядело как процесс вхождения в жизнь. Для этих людей их болезнь, хотя временами она становилась почти непереносимой, была, скорее, странствием пилигрима, полным доверия и понимания, а не побегом. Когда болезнь была изучена, она приводила к тому, что давняя тюрьма, созданная самим человеком, растворялась – исчезала тюремная камера страха и закрытости, которую некоторые из нас, возможно, готовы поменять на больничную палату.
Но, конечно, речь никогда не идёт о чужих страхах. Речь никогда не идёт об «этих людях», но всегда о какой-то части нас самих. Нет никаких других – только проявления разных сторон нашей внутренней жизни. Это не кто-то другой пытается ускользнуть. Все мы пытались быть образцовыми заключёнными, но боль заставляет нас ощущать безмолвную безысходность. Каждый из нас пойман в ловушку собственных привязанностей. Мы немного похожи на обезьян в джунглях, которых очень легко поймать, просто привязав гроздь бананов к дереву. Обезьяна с остервенением хватается за эту гроздь, пытается её вырвать, кричит, слыша приближение охотника, и ревёт, когда тот стреляет в неё. Она и не задумывается, что стоит ей просто отпустить гроздь бананов – и её ждёт свобода и безопасность.
Книга Стивена Левина читается на одном дыхании и, безусловно, окажется полезной для всех, кто серьезно и с пониманием относится к проблемам жизни и смерти. Она лишает неимоверную мелодраму под названием «смерть» ее устрашающей силы, заменяя страх спокойным, незамысловатым, сострадательным пониманием.Стивен Левин – поэт, он давно практикует и преподает буддистскую медитацию; совместно со своей женой Ондри он преданно служит тем, кто стоит на пороге смерти. В своей книге он объединил все сферы своей компетентности и создал произведение классического звучания.Как говорит Элизабет Кублер-Росс, «работа Стивена – это волшебство, лишь немногие известные мне люди умеют так искусно и любовно работать...».
В своей новаторской работе авторы рассказывают о том, как отношения могут способствовать глубинному внутреннему росту и исцелению. Их идеи и истории из жизни будут интересны всем, кого привлекает исследование своей души и кто ищет в отношениях духовного обновления и милосердного сознания жизни.
Эта книга о медитации випассаны проста, ясна и удобна, как старый знакомый; она просто такова, какова есть. Стивен Левин рассматривает медитацию и социальную ответственность таким способом, который ни абстрактен, ни пуст. Это практический материал для повседневной жизни.Некоторые книги о медитации предназначены для начинающего, который никогда по-настоящему не думал о медитации; другие написаны для лиц, продвинутых в практике. «Постепенное пробуждение» будет наиболее полезно для тех, кто стоит на средних ступенях Срединного Пути, т.е.
Автор учит нас, как проживать каждый миг, каждый час и день осознанно – будто это всё, что у нас осталось. Книга снабжена годовой программой, состоящей из предельно практичных стратегий и эффективных направляемых медитаций – чтобы в момент своей смерти, когда бы он ни настал, мы не ощущали, что смерть пришла слишком быстро.
Книга, которая лежит перед вами, познакомит с историей гипноза, тайнами сознания и подсознания, видами внушения, методикой погружения в гипноз, углубления гипнотического состояния и выхода из транса.
Книга является первым в России историческим очерком трансперсонального проекта в российской культуре. Авторы книги, доктор психологических наук, профессор Владимир Козлов и кандидат философских наук Владимир Майков, проанализировали эволюцию трансперсональной идеи в контексте истории психологии, философии, антропологии и духовных традиций.Во втором томе исследуется русская трансперсональная традиция и выявляются общие характерные особенности трансперсональной парадигмы в России и трансперсонального мировоззрения нашего народа и великих российских мыслителей.
Осознаваемое сновидение есть сновидение, в котором спящий во время сна осознает, что видит сон. В таком сновидении спящий, достигая полной ясности сознания, с абсолютной уверенностью понимает, что все зримое и ощущаемое — сон, и эта необычная убежденность дает такой уровень свободы и личной силы, который недостижим в обычном сне. Эта книга уже является классическим произведением в области изучения сновидений и, наверное, еще долго будет оставаться одним из главных руководств для тех, кто следует по пути самопознания.
Жизнь – это наша марафонская дистанция. Если терять силы на стрессах и неприятностях, то едва ли мы доживем до достойного финиша. Успешный человек отличается от неуспешного не тем, что не падает, а тем, что умеет подниматься. Мудрый от обывателя отличается не тем, что не реагирует на стрессы и неприятности, а тем, что эта реакция скорее философская, чем злобная или страдальческая. Страхи, трудные люди, обиды, неуверенность, потери были и будут всегда. Вопрос только в том, управляют они нами или мы учимся управлять ими.Эта книга о том, как приобрести эти бесценные навыки.
Название этой книги говорит само за себя — «Как стать успешной стервой, которой все завидуют». Замечали ли вы, что «серую мышку» никто никогда стервой не назовет? А если женщина, наоборот, активно борется за «место под солнцем» и за свой «кусочек счастья» — пожалуйста, готов ярлык: стерва. Может быть, это слово имеет позитивный смысл?Автор полагает, что это безусловно так. Ведь основные черты характера стервы — самостоятельность, прагматичность, высокая адаптивность и беспощадность к себе. Стерва принимает важные решения сама, не перекладывая ответственность на чужие плечи.
Тебе не позволяли хотеть самому? Ты все время жил чужой волей, и поэтому ты сейчас уже не хочешь ничего? Ты разучился хотеть? Боишься выбирать и тебе уже проще жить, как все, и тихо все это ненавидеть?.. Но есть другое предложение: начинать жить снова, потому что сегодня – это не жизнь, а жить все равно хочется, и жизнь стоит того, чтобы ее прожить полной грудью, со всей скоростью! Начинается такая жизнь непросто. Она начинается с детства, а детство – с игры в «Хочу» и «Не хочу». И протестов против того, что «Надо».Эта книга о том, как научиться видеть завтра и сделать свою жизнь радостной!
В это издание, посвященное Марпе-лоцаве (1012—1097) — великому йогину, духовному наставнику, переводчику и родоначальнику школы Кагью тибетского буддизма, вошли произведения разных жанров: предисловие ламы Оле Нидала, современного учителя традиции Карма Кагью, перевод с тибетского языка классического жития, или намтара, Цанг Ньёна Херуки (Tsang Nyon Heruka, 1452—1507), описывающего жизненный путь Марпы, очерк об индийской Ваджраяне, эссе об истоках тибетской систематики тантр и школы Карма Кагью, словник индо-тибетской терминологии, общая библиография ко всему тексту. Книга представляет безусловный интерес для тибетологов, буддологов и всех тех, кто интересуется тибетским буддизмом и мистическими учениями Востока.
Восемь внимательных шагов к счастью – это Восьмеричный благородный путь, фундаментальное практическое учение буддизма о преодолении страдания. В простой и доступной манере автор объясняет смысл каждого шага, снабжая текст множеством примеров из священных текстов, а также из современной жизни и собственного опыта. В отличие от специализированных руководств по медитации, данная книга предлагает комплексный подход к духовному пути, подразумевающий развитие этики, сосредоточения и прозрения.
Являясь логическим продолжением работы «Осознанность простыми словами», настоящая книга подробно рассказывает о практических методах достижения более глубоких медитативных состояний, или джхан. Это простое и доступное руководство для практикующих медитацию, в котором максимально подробно, шаг за шагом раскрывается метод медитации сосредоточения.
В своей новой книге «Радостная мудрость» Мингьюр Ринпоче уделят основное внимание весьма актуальной в современном мире, и одновременно извечной проблеме тревожности и неудовлетворённости в повседневной жизни человека.«Если посмотреть на происходящее с перспективы буддийской традиции, насчитывающей две с половиной тысячи лет, то каждую главу человеческой летописи можно смело назвать “Веком тревоги”. Та тревога и смятение, которые мы испытываем теперь, были неотъемлемой частью человеческого бытия на протяжении веков».И что же нам делать? Спасаться бегством или с бессилии опустить руки? Любая из этих реакций неминуемо приведёт к ещё более серьёзным проблемам и запутанности в нашей жизни.«Буддизм — продолжает автор — предлагает третью возможность.