Исцеление - [47]

— Нет, Саша, нельзя звать твоих людей на подмогу — они попадут в засаду, Бром на это и рассчитывает. Ты должен довериться мне, Александр, я решу эту проблему быстро и бескровно.

Саша присел на краюшек кресла и внимательно вгляделся в Николая, словно давая понять, что он верит и готов исполнять план Михайлова.

— Я не могу отдавать здесь приказы, Саша, поэтому слушай внимательно и запоминай, командовать станешь сам. Сейчас сюда приведут связанного охранника, это я попросил от твоего имени Танцора, разбираться с ним некогда, пусть сидит или валяется, слушает: потом расколется сразу.

Николай подробно проинструктировал Графа, объясняя все нюансы контроперации, где, когда и какие команды отдавать. Он закурил и внимательно наблюдал за реакцией Александра, не сомневаясь в правильной оценке сказанного.

— Я верю тебе, доктор, — немного подумав, ответил Александр, — но как ты все узнал?

— О-о, — усмехнулся Николай, — маленькие способности…

— Конечно маленькие, — Саша натянуто засмеялся, — я сразу понял, что с тобой лучше дружить, а Бром — дурак, если не разглядел этого.

Николай почувствовал, что Александр не боится его, уважает, ценит, но не боится. Он не примеряет на себе оторванные языки и яйца и не заискивает от мощи друга, этим он и нравился Николаю.

— Ты понял, потому что умный, а сильный и с головой — для Брома: перебор. Все равно, рано или поздно, ты бы столкнулся с ним.

Танцор с братками втащили охранника, тот матерился и кричал о беспределе. О беспределе, который бы действительно устроили здесь головорезы его дяди, не вмешайся во время Михайлов.

— Заткнись, — презрительно бросил Граф.

Танцор сунул ему под дых, охранник, загибаясь и хватая ртом воздух, повалился на пол, получая вдогонку порцию пинков.

— Хватит, — остановил их Граф, — некогда. Возьмите все наручники и веревки, все, чем можно связывать людей — ремни, скотч и так далее. Через пять минут жду вас всех здесь, охрану с ворот то же сюда.

Приказы исполнялись без вопросов, и вскоре Александр оглядывал свою маленькую, но боеспособную армию. Бойцы не знали ничего, но чувствовали приближение опасности и волновались, неизвестность катализирует ощущения и в гостиной царила напряженность, ощущаемая кожей каждого.

— Оружие оставьте здесь, оно не понадобится, — инструктировал Граф, — возьмите веревки и ножи — для резки средств связывания. Некоторые суки, — Александр подошел к главному, — решили напасть и убить нас всех, даже девочек в доме. Эта гнида, — он легонько пнул валявшегося охранника, — помогала бы им изнутри. Но Бог, — усмехнулся Александр, — не оставил нас — удалось узнать планы врагов, которые сейчас уже мчатся сюда во всю прыть. Убивать и крошить нас, насиловать наших девочек и опять убивать.

Граф видел, как сжимаются кулаки его бойцов, неопределенность исчезала, а с нею и страх неизвестности постепенно испарялся с каждым сказанным словом, уступая место решимости и отваге.

— Мне удалось организовать, — продолжил Александр, — что бы в пищу врагов подсыпали снотворного, эти сратые удальцы уснут, едва появившись у ворот моего дома, времени на дорогу как раз хватит, что бы лекарство сработало на наше благо. Вас семеро и вам предстоит тяжелая работа, докажите мне свою преданность.

— Командуй, Граф.

— Говори, что делать, — посыпались ответы.

— У ворот и по периметру вдоль забора вы соберете, свяжите и принесете сюда 34 сучонка, — Граф сжал кулаки, — кто-нибудь может заснуть в стороне, пока рассредоточиваться станут, поэтому напоминаю еще раз — их должно быть 34. Машины загоните во двор, — он посмотрел на часы, — все, ступайте, они уже здесь.

Братки испарились, матерясь и обещая отыграться. Михайлову подумалось: «Коротка жизнь мафиозная и порой не узнаешь, откуда прилетит пилюля». Он наблюдал за Александром, который нервничал, особо не скрывая своего состояния — то вставал и ходил по гостиной, то садился и опять вставал. Его решительное лицо иногда подергивалось, словно он говорил сам с собой.

— Успокойся, Саша, давай пива выпьем, — предложил Михайлов.

Принесли пиво, налили, но Александр не притронулся к нему, пока не втащили первого связанного бандита. Он залпом выпил всю кружку, вздохнул.

— Ты знаешь, доктор, я верил тебе, но все равно сейчас стало легче, — Александр даже смог выдавить из себя улыбку.

Николай улыбался в ответ, потягивая пиво, и отмалчивался, не сомневаясь в успехе и благодаря Всевышнего за посланные способности.

— Вначале трудно представить, — продолжал Граф, — что приехавшие мерзавцы уснут, едва выйдя из своих машин, что ты обладаешь такой силой, способной усыплять людей на расстоянии, — он с гневом поглядывал на вырастающую кучу тел и, поворачиваясь к Михайлову, уже свободнее улыбался. — Но мне легче — я уже знаю кое-что о твоих удивительных способностях.

Количество боевиков вырастало, их укладывали в гостиной поленницей или штабелями, принесли последнего. Оружие складировалось в другой комнате. Братки Графа, вытирая струившийся от напряжения пот, не стесняясь, восхищались своим командиром:

— Здорово!

— Отвоевались, сучары…

— Тихо, без шума разделались.

— Я всегда говорил, что Граф голова!