Исцеление - [30]

Видя его замешательство, Алла решилась на последнее:

— Ты же врач, ты не можешь убить мою дочь отказом. Лучше бы ей остаться безногой, — она заплакала.

Оторопелый Михайлов не мог вымолвить и слова. Это как же надо любить свою дочь, чтобы отказаться от любимого мужчины?! Не просто отказаться, а быть рядом и видеть счастье других. Пожертвовать собой ради дочери… Наверное, это и есть счастье, горькое счастье матери.

— Алла, — нерешительно начал Николай, — я тоже стану любить тебя, как сестру. И если Вика не против, то прошу ее руки и сердца.

— Правда? — Алла неуверенно вытирала слезы.

— Это правда, — подтвердил Николай, — а на кухню я тебя позвал, чтобы попросить руки дочери. Другого разговора не было.

— Да, да, конечно не было.

Они вернулись в комнату.

— Вика, доченька, — начала Алла Борисовна, — Николай Петрович только что просил у меня твоей руки.

— Да, Вика, — подтвердил Николай, — я люблю тебя.

— Это правда? — Вика переводила взгляд то на мать, то на Николая.

— Правда, Вика. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?

— Ой, — по-детски взвизгнула Вика и бросилась на грудь к Николаю.

* * *

Утро, раннее утро поздней осени, когда на дворе фактически стоит зима и пушистый снег еще радует романтичные души, в небольшую оттепель все деревья покрываются инеем, в это самое утро Николай открыл глаза в другом, но уже ставшем родным, доме.

На кухне изредка позвякивала посуда, на улице щебетали синички. Вика с Николаем ополоснулись в ванной. Алла встала раньше, и завтрак на столе уже ждал их. Николай с шумом открыл шампанское, до краев наполнил бокалы.

— За самый счастливый день в моей жизни. За твой, милая теща, за твой, дорогая Вика, за наш день!

— Сегодня моя дочь стала женщиной, она любит и любима, и я хочу выпить за нее, за ее счастье!

— Ты знаешь, мама, мне так хорошо!

Вика улыбнулась и прижалась к плечу Николая.

Алла задумалась, столько событий пронеслось за последние недели. Она вспомнила первого мужа, свою первую любовь. С годами она ушла, остались уважение и привязанность, она привыкла к его полетам, когда его не было дома по несколько дней. Когда он погиб, она смирилась быстро, горевать было некогда, на лечение дочери, заботу о ней уходило все время. Последний год она изредка вспоминала, считая его в дальнем полете, и особенно близко сошлась с Викой. Но сейчас она любила, любила последней и поэтому, может быть, более сильной любовью и очень радовалась за дочь. Странно, но ощущение ревности не появлялось, они любили его одного, как родители любят, не ревнуя, одного ребенка. Это была одна семья, в которую не мог войти посторонний. Ее мысли прервал Николай:

— Сегодня съездим ко мне домой, вы посмотрите квартиру, она такая же, две комнаты, и решим, где будем жить.

— Нам лучше здесь, Коленька, правда, Вика?

— Угу.

— Мы можем обменять их на четырехкомнатную, — предложила Алла.

— Нет, родные мои, менять мы ничего не будем. Через год, к следующему Новому Году, мы переедем в новый дом, у каждого будет своя комната, у меня плюс отдельный кабинет и огромная шикарная спальня с кроватью на заказ. Можно взять водяной матрац или матрац с подогревом, однако, разве я могу замерзнуть с тобой?

Он сильнее прижал Вику к себе и продолжил:

— А пока мы поживем в этой маленькой уютной квартирке. Мне бы только хотелось официально оформить отношения с Викой, зарегистрировать брак.

— Коля, Вике исполняется восемнадцать лет через две недели. И перед Новым Годом вы поженитесь. Мы всегда можем жить вместе — ты, Вика и я, твоя любимая теща и ни у кого в мире не будет такой «сварливой» тещи!

Они вместе рассмеялись.

— Я рожу тебе трех детей — двух девочек и мальчика, — поглаживая его грудь, сказала Вика, — наше маленькое отражение.

— А я буду любить их больше всех. И не ревнуйте, говорят, что внуков любят сильнее. Какая у нас будет замечательная семья!

Под мамин говорок Вика размечталась. Ей представлялась большая, чистая и светлая больница, она, заведующая отделением, со своими детьми, молодыми ординаторами, ждут обхода профессора, ее любимого Коленьки. Он, улыбаясь всем, начинает обход, поясняя молодым врачам, какое лучше использовать лекарство, как вернее определить диагноз. Больные выздоравливают и, благодаря, уходят, профессор хвалит молодых врачей за умелое лечение. Гордая, она подходит к нему и обнимает: это ты, любимый, научил их, только ты можешь так быстро и умело лечить людей и дети все в тебя, такие же умные и красивые.

Вика крепче прижалась к Николаю, не желая отпускать мечты, но его голос вернул к реальности.

— Алла, я хочу, что бы ты завтра взяла отгул на работе или отпуск за свой счет, еще лучше — уволилась. С вашими сокращениями тебя, я думаю, держать не станут. Мы проведем прекрасную неделю, больше, к сожалению, нельзя, но на работе мы все равно будем вместе, и это немного скрасит столь короткий срок.

— Любимый, большего счастья, что ты мне дал, получить невозможно, и мы с мамой готовы идти за тобой хоть на край света, на работу, к черту на кулички, — прижимаясь к нему, тихо сказала Вика.

— Какие вы замечательные люди! Раньше я был совершенно один, у меня нет родственников, но теперь есть вы и в моей душе, как поется в песне, цветут сады и расцветает весна! Я предлагаю позвонить завтра вашим близким и пригласить на нашу помолвку, с моей стороны будет только один человек, я познакомился с ним недавно, но успел подружиться.