Ироническая империя. Риск, шанс и догмы Системы РФ - [15]

планы российских реваншистов. Вслед этому Москва получила миллиард долларов американской помощи на развитие демократии – троллинг монетизировали. Здесь видна вся схема – мы согласны притворяться, что побеждены, лишь пока известно, что мы притворяемся и за это хорошо платят.

• Россия делала вид, что подражает Западу, – на Западе делали вид, что не видят грубой показухи

Век имитаций стал для РФ веком лицемерия – веком Системы РФ. А это заставляет иначе взглянуть на российский участок его траектории.

Дефект имитационной политики – нехватка нормальности

Подход Крастева и Холмса (следует подождать их книги, которая основательнее развернет метафору Века Имитаций)[11] позволяет поставить Систему РФ в глобальный контекст слома порядков конца XX – начала XXI века. Это не абсурд и не чума аномальности, свалившаяся на Россию с небес­.

• Система РФ сложилась в ответ на глобальный вызов окончания холодной войны, породивший миф о победе Запада и утопию невозможной нормальности

Здесь намечается развилка путей из коммунизма. Страны ЦВЕ обретали «норму», идеализируя досоветский суверенитет. У них появился контролер нормы в Брюсселе, куда они стали в очередь. Не оспаривая западный эталон, Россия не имела контролера – в ней не видели кандидата на вступление в Евросоюз. Регалии, которыми ельцинскую Москву награждали в 1990-е годы, – членство в Совете Европы и в G-8 – утешительные заменители членства в клубе. Выражение «американское лидерство» и в 1990-е годы вызывало в Кремле смех, Брюссель же вовсе не был значимым авторитетом. Внутри непонятной многим русско-европейской полемики о суверенитете Иван Крастев верно заметил сопротивление «императиву имитаций». Западное раздражение скрывало защиту монополии нормы, отвергавшуюся Москвой.

Возникает надрыв эталона развития. Досоветская царская норма не могла быть положена в основу – западный эталон не имел директивной силы.

Путь к новой идентификации

Система РФ не родилась будто из головы Афины целиком в один из громких моментов – Беловежские соглашения, 1993 год, дефолт и первые выборы Путина, дело ЮКОСа, Мюнхенская речь Путина… Все эти важные, но не окончательные развилки выбора уточняли складывающуюся конструкцию Системы.

РФ не подражала западному «победителю» – имитирование в Москве изначально применяли как технику. РФ декларирует готовность имитировать западные институты. Но сама российская аппаратура имитации не являлась институтами демократии и не собиралась ими быть.

• Государственность РФ расщеплена – она строит не то, чем является

Уникальной была ситуация, а не страна, искавшая ответа на вызов травмированной идентичности. Государственность РФ не могла стать ни русской, ни демократической – ни европейской в том имитационном варианте, который ей предлагали. Тогда – какой же?

Московская модель тяжеловооруженной имитации

Кремлевский имитатор демократической модели не стал строить институты и вести препирательства с чиновниками в Брюсселе. Русским методом имитации стали танки Т-70 у Белого дома в октябре 1993-го. Танковая битва при Белом доме якобы в защиту западной цивилизации от коммунизма покончила с шансом России на внутрироссийский сценарий развития. Столица РФ преобразилась в глобальный центр мирового мейнстрима (тогда еще – демократического), с амбициями, выходящими за пределы РФ. Население и власть вошли в симфонию на базе медиа-военно-добывающего комплекса, обороняющего глобальный мейнстрим. Россия получила право государственно существовать, не строя государства.

В победном стартапе октября 1993 года РФ уже не могла стать регулярной государственностью – на мировой сцене ей следовало быть победоносной всегда. Когда через год президентский рейтинг Ельцина упал вдвое, ответом стали не внеочередные выборы (обещанные им на лето 1994-го и отмененные), а вопрос о войне. Вопрос о (цитирую либеральный меморандум по памяти) «показательном разгроме какого-либо одного региона, противящегося центру реформ».

Дудаевская Чеченская Республика ничуть не была глобальной проблемой России, но глобализированный Кремль после 1993-го нуждался в новой победе над мировым злом. Интернационализация Кавказа притянула столь знаменитых после людей, как Шамиль Басаев, Хоттаб и Бен Ладен. Страсть к глобальному масштабированию нашла контрагентов в авантюристах внутри и вовне РФ. Система искала, чем укрупнить себя, не строя государства, – и укрупнением стали эскалации, военные и политические.

Первую годовщину Конституции танки РФ отметили, подходя к городу Грозному. Все можно было еще остановить и передоговорить. Но договоренности теперь были не нужны Системе – ей требовалась еще одна победа в стране. Инфраструктура мирового величия, основанного на эскалациях, – вот чем стала Система РФ.

Пока в униполярном мире длилась Эпоха имитаций – наперегонки ей в России строилась Система РФ. Аномальный близнец униполярного мира, Система родственна ему и в симбиозе с ним развивалась все 20 лет. Когда униполярность надорвалась в военном авантюризме Буша-младшего и финансовом кризисе, Система РФ вчерне состоялась, и задача имитировать мейнстрим у Кремля отпала. С того момента и мировой порядок, организованный вокруг имитационного «лидерства США», не был далее актуален для Москвы.