Ирландское сердце - [187]

– Как, по-вашему, выглядит Изольда? – спросила у меня Мод.

– Помимо очевидных вещей? – уточнила я. – Должно быть, ей скоро рожать.

– Через месяц, – подтвердила Мод. – Она слишком худа. И лицо совсем измученное.

Я кивнула.

– Тяжелая беременность?

– Жестокий муж. Он фактически мучает ее, лишает еды. В наказание сжег ее платья. При этом он молодой парень, и двадцати еще нет, но совершенно испорченный во всем ему потакающей матерью. Они северные пресвитерианцы. Чтобы жениться на Изольде, он стал католиком и называет себя республиканцем. Но в душе он просто жестокий мальчишка из закрытого пансиона. Он поразил ее, когда они были здесь. Он душевнобольной. Знаете, в этих пансионах старшие мальчики издеваются над младшими, которые, в свою очередь, потом начинают мучить тех, кто младше них. Жуткая культура под девизом «выживает самый приспособленный». Должна сказать, что я повидала немало таких. Тем не менее Изольда говорит, что любит его. Он отказывается поддерживать ее. А она не настаивает на том, чтобы он образумился. Проклятье семьи Гоннов в действии.

– Да, я помню, – отозвалась я. – Ваша родня отобрала землю, принадлежавшую католической церкви, и тогда местный священник заявил, что ни одна женщина из рода Гоннов не будет счастлива в браке.

– Верно, – кивнула Мод. – Все мы несчастны. Даже моя сестра Кэтлин. Но Изольда… Это разбивает мне сердце.

«Дело в проклятье, – подумала я, – или в том, что девочка росла, притворяясь, что ее собственная мать – ее кузина?» Мод бросала Изольду в пансионах под присмотром гувернанток и горничных и была готова выдать ее замуж за человека старше нее на тридцать лет. Бедная Изольда.

– Могу предположить, что Стюарт после каждого инцидента извиняется, присылает букеты цветов, во всем винит выпивку. И клянется, что больше никогда ее и пальцем не тронет, – сказала я.

– Именно так! Откуда вы узнали?

– Я-то знаю, Мод, да и вы тоже, – ответила я. – Мне поговорить с Изольдой завтра?

– Да, прошу вас. Меня она не слушает. Он настроил ее против меня. А ведь мы с ней всегда были близки. Она здесь сейчас только из-за будущего ребенка.

Я еще больше расслабилась в постели, согревшись по-настоящему, и сжала бутылку с горячей водой ногами.

– Вы, должно быть, устали, Нора, – заметила Мод.

– Да, к тому же мне рано вставать, чтобы вернуться в гостиницу, – сказала я.

– Но вы все равно поговорите с Изольдой. Не забудьте.

– Не забуду, – ответила я.

Мод вручила мне пакет.

– Мне нравятся ваша новая стрижка и короткая юбка, но для поездки, думаю, больше подойдет костюм из твида.

Что я могла на это сказать?

– Это вещи Шарлотты, – объяснила мне Мод.

Итак, мне предстояло путешествовать по Ирландии одетой как протестантка, выехавшая на псовую охоту за лисицами.

* * *

«Неужто уже утро?» – подумала я, заслышав стук и крики. За небольшим круглым окошком моей мансарды было темно.

– Вставайте, Нора! Вставайте! – закричала в коридоре Мод.

Что случилось? Пожар? Я вскочила, закуталась в одеяло и, подхватив полы ночной рубашки Барри, выбежала на лестницу. Оказавшись на ступеньках, я увидела перед собой Изольду. Площадки между первым и вторым этажами мы достигли одновременно.

– Солдаты, – сказала Изольда. – Облава.

В холле под нами вокруг Мод стояло с дюжину вооруженных мужчин.

– Это армия, – пояснила Изольда. – Не «черно-коричневые», слава богу.

Она сунула руку в карман халата и достала оттуда сигареты «Голуаз» и спички. Когда она прикуривала, руки у нее не дрожали.

– Можно и мне? – попросила я.

Я курила редко, но теперь меня всю трясло. Изольда взяла сигарету, приложила к тлеющему кончику своей и передала мне. Мод разговаривала с офицером внизу, но, почувствовав запах дыма, подняла глаза.

– Вернись в постель, Изольда, – приказала она дочери.

– Простите, мэм, – возразил офицер, – но во время обыска все обитатели дома должны находиться в гостиной.

– Обыск? И что вы ищете? – удивилась Мод.

Тон его мгновенно изменился:

– Не нужно делать из меня дурака. Немедленно следуйте в гостиную. – Он посмотрел в нашу сторону. – И вы обе тоже спускайтесь.

Думаю, он был в звании капитана. Лет ему, казалось, максимум двадцать пять. Сражался ли он на фронте? Сомнительно. Уж больно много он о себе мнил для человека, побывавшего в настоящем бою.

Изольда глубоко затянулась, выдохнула облако дыма и начала спускаться по лестнице, держась за перила. На последней ступеньке она слегка пошатнулась, и я спешно подхватила ее под руку. Но она отмахнулась и выровнялась. На мгновение она застыла на месте, тяжело дыша. Мод подошла к ней.

– Если у нее начнутся преждевременные роды, это будет на вашей совести! – заявила она офицеру.

Джозефина развела огонь в камине, и мы с Барри, Мод и Шарлоттой Деспард подтянули стулья поближе к нему. Но Изольда села отдельно и курила сигарету за сигаретой, отчего в гостиной скоро запахло как в прокуренном парижском кафе. Я бросила свою недокуренную сигарету в пламя.

– Слава Всевышнему, Шон сегодня обедал у друзей и остался ночевать у них. Эти солдаты арестовали бы моего юношу призывного возраста. К тому же они терпеть не могут студентов университета, – сказала Мод.