Ирландские саги - [52]

Ласковые, не бьющие друг друга.

Хоть видна тебе лишь одна колесница

В Счастливой Стране, обильной цветами,  —

Много коней на ее пространствах,

Хотя для тебя они и незримы.

Велика равнина, много в ней мужей,

Краски блистают светлым торжеством.

Серебряный поток, золотые одежды  —

Все приветствует своим обилием.

В прекрасную игру, самую радостную,

Они играют, вином опьяняясь,

Мужи и милые женщины, под листвою,

Без греха, без преступления.

Вдоль вершин леса проплыла

Твоя ладья через рифы.

Лес с прекрасными плодами

Под кормой твоего кораблика.

Лес дерев цветущих, плодовых,  —

Среди них лоза виноградная, —

Лес не вянущий, без изъяна,

С листьями, цвета золота.

………………………………^{190}

Это облик, тобою зримый,  —

Он придет в твои края, в Ирландию,

Ибо мне надлежит путь к дому

Женщины из Лине-Мага.

Пред тобой Мананнан, сын Лера,

На колеснице, в обличьи человека.

Им будет рожден  —  на короткую жизнь  —

Прекрасный муж с белым телом.

Он будет усладой холмов волшебных^{191},

Он будет любимцем в доброй стране,

Он поведает тайны  —  поток мудрости  —

В мире, не внушая страха к себе.

Он примет облик всякого зверя

И в голубом море, и на земле.

Он будет драконом пред войсками,

Он будет волком во всяком лесу.

Он будет оленем с серебряными рогами

В стране, где катятся колесницы,

Он будет лососем в глубоком озере,

Он будет тюленем, он будет прекрасным белым лебедем.

Он будет, спустя долгие века,

Много лет прекрасным королем.

Он сокрушит полки —  славная ему будет могила,

Он зальет кровью равнины, оставляя след колес.

Среди королей и витязей

Он будет героем прославленным.

На высокой твердыне уготовлю я

Ему кончину достойную.

Высоко я поставлю его средь князей.

Его одолеет сын заблуждения^{192}.

Мананнан, сын Лера, будет

Его отцом и наставником.

Он будет  —  кратка его жизнь!  —

Пятьдесят лет в этом мире.

Драконов камень морской поразит его

В бою при Сенлаборе.

Он попросит испить из Лох-Ло^{193},

Устремив взор на поток крови.

Белая рать унесет его на колесах облаков

В обитель, где нет скорби.

Пусть усердно гребет Бран, —

Недалеко до Страны Женщин.

Эмайн многоцветной, гостеприимной,

Ты достигнешь до заката солнца.

После этого Бран поплыл дальше. Вскоре он завидел остров. Бран стал огибать его. Большая толпа людей была на острове, хохотавших, разинув рот^{194}. Они все смотрели на Брана и его спутников и не прерывали своего хохота для беседы с ним. Они смеялись беспрерывно, глядя плывущим в лицо. Бран послал одного из своих людей на остров. Тот тотчас же присоединился к толпе и стал хохотать, глядя на плывущих, подобно людям на острове. Бран обогнул весь остров. Всякий раз, как они плыли мимо этого человека, его товарищи пытались заговорить с ним. Но он не хотел говорить с ними, а лишь глядел на них и хохотал им в лицо. Имя этого острова — Остров Радости. Так они и оставили его там.

Вскоре после этого они достигли Страны Женщин и увидели царицу женщин в гавани.

— Сойди на землю, о Бран, сын Фебала! — сказала царица женщин. — Добро пожаловать!

Бран не решался сойти на берег. Женщина бросила клубок нитей прямо в него. Бран схватил клубок рукою, и он пристал к его ладони. Конец нити был в руке женщины, и таким образом она притянула ладью в гавань. Они вошли в большой дом. Там было по ложу на каждых двоих — трижды девять лож. Яства, предложенные им, не иссякали на блюдах, и каждый находил в них вкус того кушанья, какого желал. Им казалось, что они пробыли там один год, а прошло уже много, много лет.

Тоска по дому охватила одного из них, Нехтана, сына Кольбрана. Его родичи стали просить Брана, чтобы он вернулся с ними в Ирландию. Женщина сказала им, что они пожалеют о своем отъезде. Они все же собрались в обратный путь. Тогда она сказала им, чтобы они остерегались коснуться ногой земли.

Они плыли, пока не достигли селения по имени Мыс Брана^{195}. Люди спросили их, кто они, приехавшие с моря. Отвечал Бран:

— Я Бран, сын Фебала.

Тогда те ему сказали:

— Мы не знаем такого человека. Но в наших старинных повестях рассказывается о Плавании Брана.

Нехтан прыгнул из ладьи на берег. Едва коснулся он земли Ирландии, как тотчас же обратился в груду праха, как если бы его тело пролежало в земле уже много сот лет.

После этого Бран поведал всем собравшимся о своих странствиях с начала вплоть до этого времени. Затем он простился с ними, и о странствиях его с той поры ничего не известно.

ПОВЕСТЬ О БАЙЛЕ ДОБРОЙ СЛАВЫ

Время возникновения этой саги с трудом поддается определению. Она сложилась бесспорно еще в Средние века, но все же значительно позднее других, собранных нами здесь саг. Помимо прочего, об этом свидетельствует отсутствие в ней первобытно-суровых, героических черт. Характерно прозвище Байле, буквально означающее — «тот, о котором все хорошо говорят», а также заключение, в котором поэт словно оглядывается на седую старину. Вообще это уже переход от эпоса к сказке или к лирической новелле.

Сага о Байле показывает, как много тем и образов мировой поэзии либо предвосхищено, либо находит параллели в древнем ирландском творчестве. С одной стороны, эта сага о смерти двух любящих во имя любви представляет собою параллель к античной легенде о Пираме и Тисбе или к итальянской новелле о Ромео и Джульетте. С другой стороны, «любовь, которая сильнее смерти», весьма напоминает такую же любовь Тристана и Изольды, легенда о которых — кельтского происхождения. (Кстати сказать, в некоторых версиях последней из смежных могил любящих также вырастают два деревца, сплетающиеся между собою, а в другом эпизоде ее Тристан сравнивает себя с жимолостью, обвивающейся вокруг ветви орешника — Изольды).