Ирландские саги - [34]

Коль предлагаешь отказаться от боя!

Прежде, чем успеет петух прокричать,

Я вздену твою голову на копье мое!

О Кухулин, боец из Куальнге,

Ярое безумье охватило тебя.

Если погибнешь ты от руки моей,

В этом виновен будешь лишь сам!

— О Фердиад, — сказал Кухулин, — не ладно, что вышел ты на бой-поединок со мной, побуждаемый Айлилем и Медб, из-за распри, что ведут они с нами. Никто из выходивших на меня доселе не добывал себе ни чести, ни выгоды; и ты тоже падешь от руки моей.

Еще сказал он Фердиаду, слушавшему его:

Не выходи на бой со мною,

О Фердиад, сын Дамана!

Исход для тебя печален будет,

Многие гибель твою оплачут.

Идя на меня, ты правду рушишь.

Тебе смертное ложе уготовлю я.

Как другие, ты не избегнешь кары,  —

Геройских моих боевых ударов.

Сокрушат тебя моя сила и ловкость,

Не спасет тебя роговой твой панцырь.

Девушку, ради которой бьешься,

Не получишь ты, о сын Дамана.

Финдабайр, дочь королевы Медб,  —

Хоть прекрасна она лицом своим,

Хоть пленяет тебя ее красота, —

За битву тебе не достанется.

О ней, что ты ждешь в награду за бой,

Вот тебе слово мое правдивое:

Многие были уж ею преданы,

Многие погибли за нее, как ты.

Не нарушай же ты безрассудно

Нашей верности, нашей дружбы,

Не нарушай слова, нас связавшего,

Не иди на меня, о славный герой!

Пятидесяти воинам (о безумные!)

Была уж обещана эта девушка.

Всех пятьдесят уложил в могилу я,

Они изведали правду копья моего.

Могуч был Фербайт, вождь смелых бойцов, —

Одним ударом свалил я его.

Славой великой был украшен Срубдайре,  —

Не спасли его ни одежды, ни золото.

Если б мне обещали Финдабайр,

На которую вся страна любуется,

То, поверь мне, я не поднял бы

На тебя руку ради красы ее.

— Поистине, Фердиад, — продолжал Кухулин, — не должен был ты вызывать меня на бой-поединок, после того как, живя у Скатах, Уатах и Айфе, мы вместе ходили в каждую битву и сражение, в каждую схватку и боевую затею, в каждый лес и пустыню, в каждую темь и логовище.

И он прибавил:

Мы были названными братьями,

Товарищами в темных лесах,

Мы всегда делили ложе,

Когда спали глубоким сном

Во многих дальних, чудесных странах!

Всегда вместе мы всюду бродили.

Рыскали в каждом лесу опасном,

Обучаясь у Скатах искусству боя!

Отвечал ему Фердиад:

О Кухулин милый, в приемах искусный,

Подвизались мы вместе с ловкостью равной.

Ныне дружбу нашу договор превозмог.

Поделом тебе будут твои первые раны.

Не вспоминай о побратимстве нашем,

О кривоглазый, не поможет тебе это!

Затем он воскликнул:

— Слишком долго медлим мы! С какого оружия начнем мы сегодня, о Кухулин?

— Тебе принадлежит сегодня выбор оружия, — отвечал тот, — ибо ты первый пришел к броду.

— Помнишь ты первые боевые приемы, — спросил Фердиад, — которым мы обучились у Скатах, Уатах и Айфе?

— Конечно, я помню их.

— Если так, начнем с них.

И они приступили к первым приемам боя. Они взяли два равных больших щита, восемь малых щитов с острыми бортами, восемь дротиков, восемь мечей с рукоятками из рыбьего зуба и восемь копий, отделанных рыбьим зубом.

Полетели их дротики и копья вперед и назад, подобно пчелам в ясный день. Не было удара, который не попал бы в цель. Каждый из обоих старался поразить другого, отражая удары противника шишками и бортами щитов; и длилось это от утреннего рассвета до середины дня. Насколько превосходно было нападение, настолько же превосходна была и защита, и ни один из них не мог окровавить другого.

— Бросим эту игру, — сказал Фердиад: — видно, таким путем не решить нам спор.

Они прекратили бой и перекинули свои дротики в руки возниц.

— Каким же оружием станем мы теперь биться? — спросил опять Фердиад.

— Тебе принадлежит выбор, — отвечал Кухулин, — ибо ты первый пришел к броду.

— Если так, то возьмемся за тяжелые копья, обтесанные, гладкие, с веревками из тугого льна.

— Возьмемся за них, — сказал Кухулин.

Они схватили два крепких, равных щита и взялись за тяжелые копья, обтесанные, гладкие, с веревками из тугого льна. Каждый стремился поразить копьем другого, и длилось это от середины дня до захода солнца. И хотя превосходна была защита, еще превосходнее было нападение, и ни один из них не мог окровавить и ранить другого.

— Бросим это, Кухулин, — сказал, наконец, Фердиад.

— Бросим, — сказал Кухулин, — уже пора.

Они прервали бой и перекинули свое оружие в руки возниц. После этого они подошли друг к другу, обнялись за шею и трижды поцеловались.

Эту ночь их кони провели в одном загоне, и их возницы сошлись у одного костра; из свежего тростника они изготовили два ложа с подушками для раненых героев. Знахари и лекари были присланы к ним, чтобы залечить раны и исцелить их; они наложили травы, лекарственные растения на их раны, язвы, опухоли, больные места и спели целительные заклинания над ними. И от каждой травки, от каждого лекарственного растения, от каждого заклинания на его раны, язвы, опухоли и больные места Кухулин пересылал половину через брод, на запад, Фердиаду, чтоб мужи Ирландии не могли потом сказать, если Фердиад падет от его руки, что Кухулин имел избыток лечебной помощи. А от каждой пищи, от каждого вкусного, укрепляющего хмельного напитка, что доставляли Фердиаду мужи Ирландии, тот пересылал половину через брод, на север, Кухулину, ибо больше людей доставляло пищу Фердиаду, чем Кухулину. Все мужи Ирландии несли пищу Фердиаду, защищавшему их от Кухулина, а тому носили пищу только люди из Маг-Брега