Ипатия - [21]
– Ули! – воскликнул он и, не желая выказывать своих чувств перед посторонними, сжал кулаки. На нем все еще было что-то вроде военной формы. Рукава были засучены, а когда он сжал кулаки, мускулы напряглись, как у кузнеца.
– В добрый час…
– Будь он проклят этот час! – крикнул Вольф.
– Несите бедняжку вовнутрь. Синезий, ты знаешь толк в медицине, дай служанке необходимые указания. Ты, Александр, приведешь доктора. Я останусь здесь и не впущу никого!
И Вольф молча встал рядом с отцом.
Отсюда тоже можно было ясно видеть Серапеум.
Как ни был слаб ветер, облако пыли стало постепенно рассеиваться. Около гигантского тарана началось движение. Студенты внимательно изучали его, а солдаты медленно двигали на низких колесах к четвертой колонне. Раненых унесли. Гора обломков, образованная упавшими колоннами, была ужасна, но за ней открылось нечто необыкновенное. Справа и слева стены святилища разрушились, а позади упавших колонн, среди множества осколков, блестела сквозь осевшую пыль серебряная статуя Божества. Восторженный возглас взвился над толпой. Серапис сотворил чудо, чтобы спасти страну и свое изображение! Одни голоса перекрывали другие, произносимые молитвы, перемещались. Монахи произносили заклятья против статуи, а чернь молилась ей. Городская святыня исцеляла больных и изувеченных, а главное – она посылала хлеб!
Вокруг носилок архиепископа забегали священники и офицеры.
– Никто не доверяется идолам, – сказал старый солдат своему сыну, – все они трусы.
Спустя несколько минут к заколдованному дому торопливо подошел один из секретарей. Уже издали махнул он рукой старому солдату.
– Архиепископ шлет вам свое благословение!
– Гм!
– Никто, кроме вас, – говорит он, – не достоин заслужить вечную славу, срубив топором голову идола. Необходима величайшая поспешность. Это нужно сделать немедленно. Вы готовы?
Старый солдат обратился к сыну:
– Ты ученый, я – нет. Это идол?
– Конечно, это идол, – сказал Вольф.
– Во славу ли нашего святого дела, истинной веры и будущего христианства будет падение идола?
В это время над обширной площадью раздалась древняя молитва, которую в течение тысячелетий распевали египтяне, когда Нил медлил с разливом и Серапис должен был помочь.
С презрением обратился Вольф к посланнику архиепископа и сказал:
– А что вы сделаете, если Нил иссякнет?
– Мы пошлем паломничество к стопам святого Антония во имя истинного Бога.
Проклиная всех идолов, Вольф вошел в дом, где, как ему показалось, раздавались тихие рыдания.
Не сказав ни слова, вошел в дом и старый солдат и скоро вернулся с топором в руке. Медленно шел он к храму среди боязливо расступившегося народа. Его седые волосы и широкие плечи возвышались над толпой. Не поклонившись, прошел он мимо кивнувшего ему архиепископа, поднялся на возвышенность и достиг разрушенного святилища. Как по ровным ступеням поднялся он по обломкам до самой статуи. Потом прикинул расстояние и вскинул над головой топор. Монахи фанатично приветствовали его. Толпа рванулась вперед, намереваясь помешать разрушению. Солдаты с трудом сохраняли свои ряды, в двух местах возникла свалка…
Трижды поднимал топор старый воин, трижды, подобно жрецу, взмахивал он им над серебряной бычачьей головой божества и, наконец, с грохотом опустил лезвие, в ответ раздался ужасный крик народа. Серебряная оболочка статуи лопнула, обнажив внутри черное дерево. Снова опустил он топор, а потом еще раз ударил. Вдруг со всех сторон раз далось: «Дьявол! Дьявол!» Это черная крыса выбежала из середины статуи. Толпа кинулась к третьему ряду цепи солдат, и началась кровавая схватка, настоящая александрийская уличная война.
Некоторое время стоял еще старый солдат на своем мраморном пьедестале, нанося удар за ударом по идолу. Потом он вернулся в свое жилище, держа в руках топор. Толпа, намеревавшаяся покончить с архиепископом и всеми попами, боязливо расступалась перед ним, как перед палачом.
Вечером того же дня во всех церквях народу вещали о том, что Нил поднялся до уровня шестидесяти локтей. Христианский Бог оказался хорошим Богом, дававшим хлеб, подобно Серапису. Александрийский люд ликовал перед дворцом больного архиепископа.
Глава III
НАЗАРЕИ[10]
Объявление, вывешенное во втором дворике Академии, извещало студентов, что Ипатия на два месяца прекращает чтение лекций. На это время прибывшие из Афин друзья расстались, и каждый мог, следуя своим желаниям и обстоятельствам, заняться личными делами, чтобы подготовиться к новому учебному году.
Александром полностью завладела его семья. Бесчисленные приглашения посыпались градом ото всех представителей семейства Иосифа. Сам Иосиф в манере и разговоре стал намного застенчивее, чем был во времена императора Юлиана, но зато был в состоянии предоставить в распоряжение своего сына почти неограниченные средства. Благодарно, хотя и довольно равнодушно улыбаясь, узнал Александр, какую карьеру придумал для него старый фабрикант. Во-первых, как можно скорее – профессура, во-вторых – богатейшая женитьба, затем – должность управителя или министра; старый Иосиф был, в сущности, не так уж и робок.
У Троила в Александрии были только дальние родственники. Он занялся подыскиванием удобного жилища, оборудовал его с азиатским комфортом и нанял черного слугу, желтого повара и несколько белых служанок.
Почти полтысячелетия античной истории, захватывающие характеры и судьбы Нерона, Ганнибала, Гипатии, встают со страниц этого сборника.
Ксантиппа — жена греческого философа Сократа, известная своим плохим характером. Её имя стало нарицательным для сварливых и дурных жён.Впрочем, в оправдание Ксантиппы, надо вспомнить и то, что этой женщине очень трудно было понять те цели, которые странный ее супруг преследовал в жизни. Он был, действительно, великий мудрец, но внешнее его поведение могло казаться сплошным сумасбродством.И хотя Ксантиппа мало извлекла для себя пользы от ясной мудрости своего знаменитого супруга, но всегда была ему верна и поддержала его в последние минуты его жизни.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Предлагаемый читателю роман Чарльза Кингсли описывает реальное историческое событие, произошедшее в Александрии в 415 г. н. э. Обезумевшая толпа христианских фанатиков затащила в церковь красавицу-философа Ипатию и растерзала язычницу острыми устричными раковинами. Книга Кингсли не единственное, но безусловно самое популярное произведение о трагической судьбе Ипатии – ученого-астронома, математика, философа, одного из последних и самых ярких представителей неоплатонической школы.В романе описана Александрийская философская школа, возглавляемая Ипатией и ее отцом-ученым Теоном – сосредоточение поздней эллинской культуры, представлены такие значительные фигуры, как глава Александрийского христианства Кирилл, птоломейский епископ Синезий, бывший наставник императора, монах Арсений и другие.В оценке исторических событий и лиц сказалась, конечно же, личность автора – англиканского епископа, духовника королевы Виктории, и время создания романа – середина прошлого века.Однако, мы надеемся, что захватывающий сюжет, острота и драматизм борьбы завоевывающего мир христианства и уходящего язычества, мастерский современный перевод сделают роман интересным для сегодняшнего читателя.