Иов, или Комедия справедливости - [133]

Закусочная пользуется успехом со дня своего открытия. У нее отличное расположение – на углу Элм-стрит и Олд-Мейн. Благодаря низким ценам, волшебному кулинарному искусству Маргреты, а также ее красоте и доброжелательности мы обзавелись обширной клиентурой. Вдобавок мы продаем не калории, а счастье. Каждому посетителю достается щедрая порция – у Маргреты счастья много.

Моя бережливость гарантирует, что наша команда никогда не прогорит. За доходами я слежу строго; если стоимость ингредиентов вдруг начнет поглощать скромную прибыль от горячего пломбира, цена на него слегка поднимается. Мистер Велиал – президент нашего банка – уверяет, что страна вступила в долгий и устойчивый период экономического подъема. Надеюсь, что он прав, но все равно считаю каждый цент.

Городок испытывает бум на недвижимость – в этом заслуга Фарнсуортов и климатических изменений. Раньше всякий богатый техасец стремился обзавестись летней резиденцией где-нибудь в Колорадо-Спрингс, но теперь, когда плиты наших тротуаров больше не раскаляются так, что на них можно жарить яичницу, техасцы понемногу оценили очарование Канзаса. Говорят, что погодные условия изменились из-за Джетстрима (или из-за Гольфстрима? Я никогда не был силен в науке). Как бы то ни было, летние месяцы у нас приятны, а зимы – мягки. Многие друзья и знакомые Джерри покупают в Эдеме участки и строят здесь летние дома. Мистер Ашмедай, который руководит частью компаний Джерри, живет здесь круглый год, а доктор Адрамелех – ректор эдемского колледжа – настоял на его избрании в совет попечителей и дал ему почетную докторскую степень. Как бывший специалист по сбору пожертвований, я прекрасно понимаю почему.

Мы очень рады им всем, и не только из-за денег. Однако не хотелось бы, чтобы Эдем стал таким же многолюдным, как Даллас.

Впрочем, это маловероятно. Эдем – райское местечко. Наша единственная индустрия – колледж. Единственная церковь обслуживает все городские секты – церковь Божественного Оргазма; субботняя школа открывается в девять тридцать утра, службы начинаются с одиннадцати, пикники и оргии сразу же после служб. Мы не верим в пользу вколачивания религии в детские головы, но, по правде говоря, наша молодежь любит местную церковь, и в этом огромная заслуга нашего пастора – преподобного доктора М. О. Лоха. Малькольм вроде бы пресвитерианин; в голосе его до сих пор слышится шотландский акцент. Однако в нем нет ничего от угрюмого жителя гор, и детишки его просто обожают. Он всегдашний организатор пирушек и возглавляет всякого рода ритуальные действа. Наша дочь Элиза благодаря ему стала послушницей-экдисиасткой и мечтает заняться этим профессионально. (Ерунда! Она выскочит замуж, как только кончит школу. Я мог бы назвать имя этого молодого человека, хотя и не понимаю, что она в нем нашла.)

Маргрета состоит в Престольной гильдии. Я собираю пожертвования на субботней службе и служу в финансовой комиссии. Я по-прежнему состою в Братстве Апокалипсиса, но должен признаться, что мы истолковали его не совсем правильно: конец тысячелетия пришел и ушел, а Трубный глас так и не прозвучал.

Человек, который счастлив в доме своем, не терзается ночами напролет думами о загробном существовании.

Что есть успех? Мои давние сокурсники по Ролла-Теху наверняка сочтут, что я удовольствовался малым, став владельцем (на паях с банком) крошечного ресторанчика в захолустном городке. Но у меня есть все, что нужно человеку. Если бы не было Марги, я бы не захотел стать даже святым на Небесах. А если бы она попала в преисподнюю, я не побоялся бы туда спуститься. Впрочем, в ад я не верю, а нимб святого мне и вовсе не светит.

Сэмюэл Клеменс выразил это так: «Там, где была она, был рай». Омар Хайям сформулировал эту мысль чуть иначе: «Я не стану и думать о рае ином». Браунинг назвал это «Summum Bonum»[35]. Все они утверждали одну и ту же величайшую истину, которая для меня звучит так: где Маргрета, там и рай.

Воздаяние справедливости

Первый рассказ Роберта Хайнлайна, «Линия жизни», как известно, был напечатан в 1939 году в журнале «Astounding». Посылая рукопись Джону Кэмпбеллу-мл., Боб в сопроводительном письме застенчиво признавался редактору, что не знает, куда отнести это произведение: к научной фантастике или фэнтези (Кэмпбелл в то время редактировал два журнала: «Astounding Science Fiction» – по научной фантастике, и «Unknown» – по фэнтези). После первой публикации Хайнлайн еще несколько лет с равным энтузиазмом отдавал себя обоим жанрам, пока окончательно не утвердился на рынке как ведущий научный фантаст своего времени. Но это отнюдь не означало, что тот, изначальный Хайнлайн, легко игравший за обе команды, куда-то исчез, испарился, канул в небытие. Он всегда был тут, рядом, готовый выпрыгнуть как черт из коробочки. Так появились «Они», «Неприятная профессия Джонатана Хога», «Magic, Inc.», «Человек, который путешествовал со слонами», «Дорога доблести» и, наконец, «Иов». А если ему это было необходимо, Хайнлайн спокойно внедрял в научно-фантастические тексты откровенно мистические элементы – Древних марсиан, живущих вне времени, души людей, путешествующих по чужим телам (или вообще без оных), или материальные воплощения литературных персонажей. А в последних вещах он и вовсе приравнял реальный мир к литературным объектам.