Иосиф Сталин - [2]

Эта потеря была страшным ударом для германских войск. В течение всего 1917 г. немцам удалось наладить добычу всего трети от уровня 1914 г.

Поэтому в 1918 г., когда Германия напрягала в последний раз все свои силы, чтобы на Западном фронте сокрушить французов, англичан и американцев, бакинская нефть представлялась им ценным призом и прибавкой к брестским трофеям.

Союзники немцев, турки, тоже стремились захватить Баку.

В Москве, которая остро нуждалась в сохранении нефтяного ресурса, встали перед тяжелым выбором. 3 июня 1918 г. Ленин предложил председателю ЧК Бакинской коммуны в случае угрозы захвата города англичанами или турками "все подготовить для сожжения Баку полностью". (Цит. по Алексей Литвин. "Красный и белый террор в России 1918-1922 гг.". М., 2004. С. 64).

Сталину пришлось буквально разрываться между двумя угрозами: потерять Баку и уступить казакам Краснова.

А.И. Микоян в своих мемуарах, окрашенных, надо признать, нерасположением к Сталину, писал, что "Сталин задерживал в Царицыне некоторые части, направленные в Баку". (А.И. Микоян. "Так было". М., 1999. С. 77).

Положение на Кавказе было не лучше, чем на Украине. Бакинская коммуна являлась островом среди буржуазно-демократических республик. Правительство Грузинской республики во главе с лидером меньшевиков Жордания разрешило германским войскам продвижение через свою территорию к Баку.

Перед лицом немецкой и турецкой угрозы Бакинский совет (меньшевистский) предпочел пригласить англичан. Председатель Бакинской коммуны большевик Степан Шаумян телеграфировал Ленину просьбу о военной помощи.

Из Москвы ответили: "Насчет посылки войск примем меры, но обещать наверное не можем".

4 августа в Баку высадились англичане, прибывшие через Каспий с Месопотамского фронта, где они обеспечивали сохранность персидских нефтепромыслов. В случае угрозы захвата Бакинских промыслов турками или немцами англичане должны были повторить румынский опыт.

В итоге, пробыв в городе месяц, англичане не дали немцам пополнить свои ресурсы.

Спустя двадцать четыре года во время Великой Отечественной войны ситуация повторяется: немецкие войска будут рваться к Баку, Верховный главнокомандующий Сталин не позволит сдать Царицын (уже переименованный в Сталинград), и почти все повторится: героическая оборона, сохранение транспортной связи с Баку, героизм, жертвы и победа.

Летом и осенью 1918 г. на Царицынском фронте Сталин методом проб и ошибок, не боясь острого конфликта с Троцким, приобрел новый опыт и новый статус.

О его личной победе над Троцким не могло быть и речи. Скорее, он проиграл, т.к. в конце концов, по настоянию Троцкого Ленин был вынужден прислать для разборки конфликта Свердлова, и тот увез Сталина в Москву. Прислав второго человека из советского руководства, каковым являлся председатель ВЦИК, Ленин показывал свою оценку председателя реввоенсовета Южного фронта.

Вот еще одна оценка:

"Резолюция Сталина была короткая: "Расстрелять". Инженер Алексеев, его два сына, а вместе с ними значительное количество офицеров, которые частью состояли в организации, а частью лишь по подозрению в соучастии в ней, были схвачены чрезвычайно и немедленно, без всякого суда, расстреляны". Переходя затем к разгрому и очищению тыла (штаба Северокавказского округа и его учреждений) от белогвардейцев, Носович пишет; "Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме:

"Не принимать во внимание".

Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне".

Физиономия Царицына в короткий срок стала совершенно неузнаваема. Город, в садах которого еще недавно гремела музыка, где сбежавшаяся буржуазия вместе с белым офицерством открыто, толпами бродила по улицам, превращается в красный военный лагерь, где строжайший порядок и воинская дисциплина господствовали надо всем. Это укрепление тыла немедленно сказывается благотворно на настроении наших полков, сражающихся на фронте. Командный и политический состав и вся красноармейская масса начинают чувствовать, что ими управляет твердая революционная рука, которая ведет борьбу за интересы рабочих и крестьян, беспощадно карая всех, кто встречается на пути этой борьбы.

Руководство товарища Сталина не ограничивается кабинетом. Когда необходимый порядок наведен, когда восстановлена революционная организация, он отправляется на фронт, который к тому времени растянулся на 600 км с лишком. И нужно было быть Сталиным и обладать его крупнейшими организаторскими способностями, чтобы, не имея никакой военной подготовки (товарищ Сталин никогда не служил на военной службе!), так хорошо понимать специальные военные вопросы в тогдашней чрезмерно трудной обстановке.

Помню, как сейчас, начало августа 1918 г. Красновские казачьи части ведут наступление на Царицын, пытаясь концентрическим ударом сбросить красные полка на Волгу. В течение многих дней красные войска во главе с коммунистической дивизией, сплошь состоявшей из рабочих Донбасса, отражают исключительной силы натиск прекрасно организованных казачьих частей. Это были дни величайшего напряжения. Нужно было видеть товарища Сталина в это время. Как всегда, спокойный, углубленный в свои мысли, он буквально целыми сутками не спал, распределяя свою интенсивнейшую работу между боевыми позициями и штабом армии. Положение на фронте становилось почти катастрофическим. Красновские части под командованием Фицхалаурова, Мамонтова и других хорошо продуманным маневром теснили наши измотанные, несшие огромные потери войска. Фронт противника, построенный подковой, упиравшейся своими флангами в Волгу, с каждым днем сжимался все больше и больше. У нас не было путей отхода. Но Сталин о них и не заботился. Он был проникнут одним сознанием, одной единственной мыслью - победить, разбить врага во что бы то ни стало. И эта несокрушимая воля Сталина передавалась всем его ближайшим соратникам, и, невзирая на почти безвыходное положение, никто не сомневался в победе.