Иоланда — дочь Черного корсара - [52]

Убедившись, что Морган уснул, успокоенная девушка присела к кострам и стала терпеливо дожидаться рассвета. Из джунглей не слышно было больше ни воя, ни рыка хищников, ни шипения пресмыкающихся. Одни лишь обезьяны задавали дикие концерты, сотрясая ветви своим пронзительным гуканьем.

Наконец мрак стал рассеиваться, и воды лагуны окрасились первыми отблесками румяной зари. Проснулись птицы. Гокко снова заладил свое нескончаемое «пит-пит-пит». Заскрипели, как несмазанные колеса, туканы, забулькали пенелопы, подражая индюкам, подняли галдеж попугаи, усевшиеся на верхушках пальм или на ветках деревьев.

Иоланда поднялась и подошла к Моргану. Флибустьер еще спал. Жар у него, должно быть, прошел.

«Не поискать ли пока чего на завтрак? — подумала Иоланда. — Из пистолета можно убить какую-нибудь живность. Я слышала, в лесах Венесуэлы много оленей».

Оставив возле Моргана чашу с водой на случай, если он проснется, девушка бросила остатки сучьев в огонь — их было достаточно, чтобы оградить лагерь от диких зверей, — взяла палаш с пистолетом и пошла вдоль лагуны, берега которой были покрыты густыми зарослями пассифлор и пушечного дерева.

Она не собиралась уходить далеко, опасаясь, что ягуар набросится в ее отсутствие на раненого и растерзает его. Проходя мимо кустарников, она раздвигала их палашом, надеясь застичь врасплох какое-нибудь животное, и время от времени оглядывалась на оставленный лагерь. Она уже прошла метров пятьсот-шестьсот, как вдруг увидела, что из кустов к берегу устремилась целая стая морских крабов.

Своим строением эти некрасивые на вид ракообразные были чем-то похожи на пауков-птицеедов — те же крючковатые сильные лапы и мохнатая спинка.

«Бегут! — сообразила девушка. — От какой-нибудь падали в кустах?»

Осторожно раздвинув ветви, она осторожно вошла в кустарник, выставив перед собой палаш. Внезапно она остановилась, отступила и вскрикнула от ужаса. На подстилке из сухих листьев лежал мертвец в грубошерстной зеленой куртке и доспехах. Голова его была полностью обглодана крабами и термитами. Из длинных желтых сапог торчали одни берцовые кости. Из рукавов — фаланги изъеденных рук.

В двух шагах от трупа валялся ржавый палаш и металлическая, скорей всего, оловянная фляга.

— Мертвец!.. — воскликнула девушка, едва придя в себя. — Кто загубил несчастного? Индейцы или дикие звери?

Подойдя поближе, она не нашла следов крови или пробоин в одежде, которые свидетельствовали бы о насильственной смерти покойника.

— Печально, — пробормотала Иоланда. — Неужели и нас ждет такая же участь?

Минуту-другую она разглядывала беднягу — испанца, судя по его одеянию, — затем забрала палаш и флягу, посчитав, что они нужнее живым, чем мертвым.

Иоланда собралась было вернуться к Моргану, как вдруг ее взгляд упал на какие-то знаки, вернее, буквы на фляге, начертанные чем-то острым, скорей всего, кончиком клинка. Присмотревшись внимательней, она не без труда разобрала написанное по-испански: "Заблудился в лесу, умираю от голода… "

Снизу стояли Р, затем Юп…

Смерть, похоже, застала беднягу прежде, чем он смог дописать свое имя.

Пораженная печальным открытием девушка едва добрела до стоянки, где увидела, что Морган вновь перевязывает рану.

— Как вы себя чувствуете, сеньор Морган? — ласково спросила она.

— Гораздо лучше, чем вчера, — ответил флибустьер. — Рана понемногу заживает, но чувствую себя пока неважно. Э!.. Откуда у вас этот палаш?

Иоланда рассказала о неприятном открытии.

— Правильно сделали, что забрали клинок и флягу, — похвалил девушку Морган. — Кто этот несчастный? Может, где-то рядом испанские поселения? Лучше бы, конечно, их не было.

— Никто не знает, кто мы такие. Можно сказать все, что угодно.

— Испанцы опасней индейцев, сеньора. О, слышите?

Со стороны лагуны донесся свист, затем кто-то шлепнулся в воду, подняв фонтан брызг.

Иоланда живо вскочила на ноги.

— Вооружитесь, сеньора, — сказал Морган.

— Я возьму ваш палаш.

С этими словами она двинулась к лагуне, осторожно раздвигая ветви пушечного дерева, преграждавшие ей путь.

Глава XXIII Еще одна ужасная ночь

Очутившись на берегу, Иоланда увидела какое-то крупное животное, скорей всего млекопитающее. Оно вынырнуло из воды и теперь развлекалось тем, что широким плоским хвостом разгоняло листья муку-муку, покрывающие изрядную часть лагуны.

Животное чем-то напоминало тюленя. У него были те же ласты вместо передних конечностей, удлиненная голова с длинной и грубой щетиной наподобие усов. На груди, как у античных сирен, болтались большие сосцы. Судя по его толщине и более чем двухметровой длине, весу в нем было не меньше двух центнеров.

Спрятавшись в кустах, Иоланда с любопытством наблюдала за ним, не в силах понять, что это за зверь. Никогда в жизни ей не приходилось видеть ничего подобного. Что это не тюлень, она была уверена, так как знала, что эти животные не водятся в теплых экваториальных водах.

Животное перевертывалось то на спину, то на живот, мощно хлопало ластами по воде, ныряло и затем со свистом почти наполовину выскакивало наружу.

В своем укрытии Иоланда все время ломала голову над тем, как овладеть этой крупной добычей, которая снабдила бы их мясом на долгое время.