Иоганн Гутенберг. Его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания - [30]

Ротационной машиной управляет один мастер; около него – два помощника. Машина пускается в ход и останавливается по воле мастера.

– Берегись, пущу!.. – кричит мастер своим помощникам, пуская машину в ход.

И чудовище снова стучит и гремит.

Типографское искусство сделало громадный шаг вперед. Человеческая мысль предается тиснению на бумаге, можно сказать, с быстротою урагана… Но зато ухудшилось положение многочисленных тружеников печатного дела. Стоит только ночью прийти в газетную типографию и посмотреть на ночную смену наборщиков и типографщиков.

Типографщики работают и по воскресным дням, чтобы выпустить понедельничный номер газеты. Впрочем, в английской печати газеты в понедельники не выходят, чтобы дать воскресный отдых наборщикам.

Глава V. Замечательнейшие типографии в Европе

Типография Брокгауза в Лейпциге. – Типография при Академии наук в Петербурге. – Типография Экспедиции заготовления государственных бумаг. – Государственная печатня в Вене и др.

В каждом большом европейском городе имеются сотни типографий. Тысячи наборщиков и сотни тысяч пудов типографского шрифта – этой «свинцовой армии» – неутомимо работают на пользу просвещения.

Периодическая пресса достигла небывалого своего развития, в особенности в Западной Европе. Во Франции и Англии имеются повременные издания, насчитывающие до миллиона подписчиков. Каждый городской или деревенский обыватель подписывается на какой-нибудь печатный орган, на дешевенькую газету. Общественное мнение высказывается в прессе. Некоторые органы прессы пользуются огромным авторитетом. Чтобы внедрить в общество какую-нибудь новую идею, обращаются к помощи прессы. К голосу прессы прислушиваются и государственные деятели.

В наше время печать – великая сила. Недаром прессу называют шестою великою державою.

Нашу часть света, просвещенную Европу, по справедливости можно назвать страною типографского станка. И, несомненно, европейцы своим просвещением обязаны главным образом типографскому станку.

Некоторые типографии в Европе по размерам своего производства приобрели всемирную известность.

Например, типография Брокгауза в Лейпциге, Императорская государственная печатня в Вене, типография при Академии наук в Петербурге и другие.

Продукция типографии Брокгауза носит международный характер; здесь день и ночь печатаются книги на всевозможных языках. Издания классических писателей древних греков и римлян выходят преимущественно из этой типографии. Даже мусульманин и тот покупает Брокгаузовское издание Корана, ибо оно дешевле и вернее.

В Лондоне появилась недавно книга, в которой молитва Pater Noster (Отче наш) напечатана на 300 языках. Эта книга считается в Западной Европе типографским чудом и превосходит в значительной степени подобное же произведение, изданное в Вене 50 лет тому назад в Императорской типографии: в последней книге та же молитва напечатана только на 200 языках.

Однако у нас, в России, имеется чудо еще более чудесное – издание той же самой молитвы Господней, Отче наш, на 356 языках. В том числе один шрифт – для слепых.

Как известно, Россия – государство весьма разноплеменное. В состав Российской империи входят разные народности: многие из них печатают книги своим шрифтом. Типография при Академии наук замечательна тем, что это единственная типография в России, и даже в Европе, которая имеет все восточные шрифты. Эти шрифты, занумерованные и классифицированные, хранятся в особой кладовой, откуда по мере надобности и поступают в наборное отделение.

Войдя в академическую типографию, вы тотчас же увидите доказательство ее, так сказать, космополитического характера. На стенах висят таблицы, на которых отпечатано вышеупомянутое «Отче наш». Всего десять таблиц. «Отче наш» на 325 языках и наречиях в 1870 году представлено было на Мануфактурную выставку, где типография и блеснула перед публикою богатством своих шрифтов. К сожалению, в продажу эти таблицы не поступили. Один экземпляр их имеется в публичной библиотеке в Петербурге.

Шрифта в типографии числится пять тысяч пудов.

Наборщику академической типографии зачастую приходится следовать правилу «от противного»: если русскую книгу он набирал слева направо, то арабскую рукопись набирает наоборот, справа налево; приходится набирать даже сверху вниз, например китайские рукописи.

При мне, например, наборщики набирали санскритскую рукопись, арабскую и китайскую. Признаюсь, я удивился. Мне казалось, чтобы набирать подобную премудрость, надо, по крайней мере, уметь хорошо читать на санскритском, арабском и китайском языках.

Мне казалось, что эти труженики, корпящие над санскритом, – люди, получившие достаточное образование. Но каково же было мое удивление, когда я узнал, что это простые рабочие, наборщики, нисколько не претендующие на какую-нибудь ученость вообще.

За санскритской шрифт-кассой работал наборщик-немец, ни слова не говорящий не только по-санскритски, но и по-русски.

– Умеете вы читать по-санскритски? – Нет, – ответил он. – Как же вы набираете? – По рисунку… – Как велика санскритская шрифт-касса? – Очень сложная! Триста отделений для трехсот разных знаков.