Иоганн Гутенберг. Его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания - [17]

По обычаю того времени, в подражание рукописным книгам, эта книга отпечатана с разными украшениями, между прочим с рисунком, где изображен евангелист Лука. Евангелист нарисован в сидячем положении; на коленях у него лежит развернутая книга, на странице которой напечатано: «Первое убо слово». Да, это было действительно первое печатное слово в России. Рисунок окружен красивой рамкой, в виде колонок. «Апостол» напечатан на плотной голландской бумаге. Эта книга чрезвычайно редка. В публичной библиотеке в Петербурге экземпляр ее переплетен в богатом серебряном окладе с позолотою.

Слава нашим первым русским книгопечатникам!

Дело их рук было действительно изумительным. Чистота, отчетливость и красота букв первой печати поразительны! Вся азбука – одной меры и одного рисунка. Штрихи тонкие и толстые строго параллельны. Ни одна буква не превышает другую, так что строка букв является совершенно ровною, как бы написанною между двумя параллельными линиями. Расстояния между буквами одинаковы, расстояния между строками всюду равномерны, так что строки составляют параллельные линии. Шрифт для «Апостола» взят был из крупного полууставного письма нашего. Все буквы наклонены несколько справа налево.

В подражание рукописям отдельные слова иногда не разделены шпациями, набраны всплошную, переносных знаков вовсе нет, надстрочные знаки иногда поставлены не на месте, иногда совсем опущены. Вот и все недостатки первопечатной книги.

В 1565 году напечатан был Часовник, в 4-ю долю листа. Наместнику Троице-Сергиевой лавры, архимандриту Леониду, удалось доказать, что третьим изданием московских книгопечатников было Евангелие, напечатанное в Москве между 1564–1568 годами.

Царь Иван Васильевич не жалел своей царской казны на печатное дело. Но против дела печатания и первых типографщиков восстала крамола снизу. Переписчики поняли, что книгопечатание отобьет у них заработок. И стали они распространять в городе, в темной массе, клевету на печатников и на самое их дело, называя их еретиками и обвиняя в волшебстве. Невежды, подговоренные врагами книгопечатания, подожгли Печатный двор и разграбили его.

Иван Федоров, подобный в своей участи Гутенбергу, оставив свой город и родную землю, ночью, тайком, бежал за границу, спасаясь от разъяренной толпы, причем ему удалось захватить с собою некоторые типографские принадлежности. Он со своим товарищем удалился в Литву, где их радушно принял гетман Ходкевич, который в своем имении Заблудове, близ Белостока, основал типографию. Первою книгою, отпечатанною в Заблудовской типографии в 1568 году, было Евангелие учительное, изданное на средства Ходкевича. В то время как Федоров работал у Ходкевича, Петр Тимофеев Мстиславец нашел себе приют у Мамоничей в Вильне и на иждивение этих вельмож напечатал Евангелие напрестольное и Псалтырь.

Последним трудом Ивана Федорова в Заблудове было печатание псалтыри с часословцем. Ходкевич, под старость страдавший головною болью, закрыл типографию, печатника же хотел оставить у себя для письменных работ.

Ходкевич полюбил Федорова за его терпение и трудолюбие и передал ему во владение небольшое поместье, но энтузиаст-типографщик пылал страстью к своему делу и предпочитал, по его собственным словам, «вместо житных семян духовные семена по вселенной рассевати». Он не хотел свое «художество» променять на плуг. «Я убоялся Христа моего (говорит Федоров в предисловии к позднее напечатанной им Библии), который спросит у меня: лукавый рабе, зачем не отдал серебра Моего, а закопал талант свой в землю?»

Отказавшись от удобств жизни в Заблудове у гостеприимного Ходкевича, Федоров снова пустился в путь – на этот раз в Галицию, в город Львов, куда призывало его учрежденное при Успенской церкви братство.

Нищим пришел он в незнакомый город и молился только об одном – о даровании ему сил и средств потрудиться для духовного просвещения своих единоплеменников и единоверцев. «Податель христианам истинной мудрости, вразуми меня, и испытаю закон Твой, и не отыми от меня словес истины ради братии моих и ближних», – вот подлинные слова его молитвы. И стал он обходить богатых и знатных граждан с поклонами и слезными мольбами о помощи в его деле. Прося помощи, он, по его показанию, должен был унижаться: «метание сотворять, коленом каяся и припадая на лицы земном, сердечно каплющими слезами моими ноги их омывах». Но никто не помогал. Упросил он священников поведать по церквам мирянам, чтобы христолюбцы помогли средствами начать печатание. Но его просьба была гласом вопиющего в пустыне. «И плакал я горькими слезами!» – повествует о себе впоследствии Федоров.

Но чего не испросил он у богатых и знатных, у сильных мира сего, то дали ему бедные, «как вдовица евангельская, помогли двумя лептами».

При помощи небогатых горожан и некоторых лиц из духовенства он приступил к печатанию второго издания «Апостола», который, по причине скудости средств, был окончен только через год, в 1574 году.

Приступая к печатанию этого второго издания, Федоров припомнил о тех гонениях и невзгодах, какие он испытал в Москве. Живя теперь на чужбине, он с горечью вспоминает прошлое и не может удержаться, чтобы не рассказать о той неприятной истории, какая постигла первопечатника в Москве. В своем послесловии ко второму изданию «Апостола» Федоров выставляет своих врагов на суд потомства.