Иоанна — женщина на папском престоле - [2]

Руки и ноги Хротруд стало покалывать. Она осмотрела шершавые и сухие пальцы, которые постепенно начинали розоветь. Хротруд с облегчением вздохнула, решив сделать благодарственное пожертвование Святому Козьме. Еще несколько минут понежившись, Хротруд одобрительно кивнула мальчикам и поспешила к роженице.

Гудрун лежала на торфяной постели, покрытой свежей соломой. Неподалеку сидел каноник, темноволосый мужчина с густыми бровями, придававшими его лицу суровый вид. Взглянув на Хротруд, он углубился в чтение большой книги в деревянном переплете, которая лежала у него на коленях. Хротруд видела эту книгу, когда прежде бывала в их доме, и всякий раз ее сердце наполнялось благоговейным страхом. Это было Священное Писание — единственная книга, которую она когда-либо видела. Как и другие жители деревни, Хротруд не умела ни читать, ни писать, но знала, что эта книга — сокровище и стоит больше золотых, чем вся деревня может заработать за год. Каноник привез ее из Англии, где книги не были такой редкостью, как в государстве франков.

Хротруд сразу заметила, что дела у Гудрун совсем плохи. Дыхание было неглубокое, пульс сильно учащенный, а тело сильно отекло. Повитуха тотчас распознала симптомы и поняла, что медлить нельзя. Пошарив в своей котомке, она достала немного голубиного помета, который собрала осенью. Вернувшись к очагу, Хротруд бросила в огонь помет и с удовольствием наблюдала, как темный дым начал очищать воздух от дьявольского духа.

Придется снять боль, чтобы Гудрун расслабилась и родила ребенка. Для этого понадобится белена. Хротруд взяла пучок мелких желтоватых цветов с красными прожилками, положила в глиняную ступку и стала ловко толочь их в порошок, морщась от едкого запаха. Затем всыпала порошок в чашу крепкого красного вина и дала Гудрун выпить.

— Чем ты поишь ее? — резко спросил каноник.

Хротруд вздрогнула, так как почти забыла о нем.

— Она ослабла. Это снимет боль и поможет младенцу появится на свет.

Каноник нахмурился, отобрал у Хротруд чашу и белену, подошел к очагу и вылил напиток в огонь, туда же бросил цветы.

— Женщина, ты богохульствуешь.

Хротруд оторопела. Неделями она искала и собирала этот небольшой пучок драгоценного снадобья. Повернувшись было к канонику, чтобы обрушить на него гнев, она вдруг замерла, увидя его непреклонный взгляд.

— Сказано, — он ткнул пальцем в книгу, — в муках будете рожать детей своих. Твое варево не богоугодное!

Хротруд возмутилась. В ее снадобьях не было ничего неугодного христианству. Разве не читала она по восемь раз «Отче Наш», выдергивая из земли каждое растение? Да и каноник всегда охотно применял ее белену от зубной боли. Но она не станет спорить с этим влиятельным человеком. Одного его слова о «богохульстве» — достаточно, чтобы ее уничтожить.

Гудрун снова застонала. «Что ж, — подумала Хротруд, — если каноник не разрешает белену, она найдет другой способ». Снова порывшись в котомке, повитуха достала кусок ткани, оторвала от него длинный лоскут, проворно и ловко обвязав им живот Гудрун. Когда Хротруд начала поворачивать Гудрун, та закричала. Движения причиняли роженице боль. Повитуха извлекла из котомки маленький аккуратный сверток шелковистой ткани, в нем хранилось ее сокровище — косточка от лапки кролика, убитого на Рождество. Она выпросила ее у одного из охотников в прошлую зиму. С величайшей осторожностью Хротруд отломила от косточки три маленьких кусочка и положила их в рот женщине.

— Жуй медленно, — сказала она Гудрун, и та покорно стала жевать. Хротруд ждала, украдкой наблюдая за каноником. Он продолжал читать, нахмурившись так, что брови почти сошлись у него над переносицей.

Гудрун снова застонала от боли, но каноник словно не слышал этого. «А он хладнокровно держится, — подумала Хротруд, — но внутри у него пылает огонь, раз он взял ее в жены».

Давно ли каноник привел эту саксонскую женщину в свой дом? Десять или одиннадцать зим назад? По понятиям франков, Гудрун была немолода, возможно, лет двадцати шести или двадцати семи, но очень красива, с длинными белокурыми волосами и глазами небесно голубого цвета. В резне под Верденом она потеряла всю семью. В тот день погибли тысячи саксонцев, не пожелав принять Христианство. «Безумные варвары», — размышляла Хротруд. С ней такого не случилось бы. Она поклялась бы чем угодно и сделала бы это даже теперь, если бы варвары снова заполонили землю франков, согласилась бы молиться любому из их странных и страшных богов. От этого ничего не изменилось бы. Кто знает, что происходит в сердце другого человека? У мудрой женщины были свои соображения на этот счет.

Огонь в очаге медленно угасал. Хротруд направилась к вязанке дров в углу, выбрала два больших березовых полена, бросила их в очаг, подождала, пока их схватит огонь, и после этого повернулась к Гудрун.

Прошло ровно полчаса с тех пор, как роженица прожевала кусочки кроличьей косточки, но состояние ее не изменилось. Не помогло даже такое сильное средство. Схватки были редкими и не давали результата, а Гудрун сильно ослабла. Хротруд устало вздохнула. Значит, придется принимать более решительные меры.