Иоанн Дамаскин - [7]

— Надо убедить императора, что мрамор необходим не столько для халифа, сколько доя того, чтобы спасти нашу общую с ним христианскую святыню. Главное сейчас — уговорить халифа, чтобы он согласился подождать, пока это дело не решится благополучно с помощью ромеев.

Сергий задумался, а потом, встав, решительно сказал:

— Ты прав, сын мой. Но даже если халиф и примет это предложение, то не всякого человека пошлешь в Константинополь с такой ответственной миссией. Так что придется тебе ехать вместе с патрицием Павлом.

При этих словах Иоанн весь просиял и, чтобы скрыть свое волнение, потупил взор.

— Да возблагодарит тебя Бог, благородный Сергий, — воскликнул обрадованный Павел, — я верю, что с таким помощником, как твой сын, мы спасем святыню Господню.

— Дело нелегкое, но с Богом все возможно, — подытожил разговор Сергий, — поэтому сегодня мы помолимся Господу о Его благодатной помощи, а завтра я пойду уговаривать халифа.

4

Через два дня патриций Павел Клеоз и сын великого логофета Дамаска Иоанн ибн Сержунт Мансур, имея охранную грамоту от халифа, направились в столицу Византийской империи город Константинополь. Иоанну едва минуло девятнадцать лет. Его сердце горело не только ревностным огнем веры в Божий Промысл, но и неудержимым желанием служить орудием этого Промысла. Немало взволновала душу юноши и предстоящая новизна впечатлений от путешествия. Увидеть город, в котором звучала проповедь Иоанна Златоуста и Григория Богослова! Побывать в самом величественном храме мира — Святой Софии, о котором он слышал столько восторженных откликов! Прикоснуться к многочисленным святыням, хранящимся в христианской столице! Константинополь представлялся ему городом богословов и великих подвижников благочестия. «Интересно, — мечтательно подумал Иоанн, — какой он, этот мир, в котором правит не магометанский владыка, а благочестивый христианский император? Как встретит меня этот мир?» Все это немало волновало сердце юноши и виделось ему в самых радужных красках.

ГЛАВА 3

1

На семнадцатый день месяца апреля, в восьмой индикт десятого года правления Юстиниана II[11], корабль, на котором плыли Павел и Иоанн, бросил якорь в бухте Золотого Рога. Иоанн, стоя на палубе, с восхищением взирал на все, что его окружало. Залив Золотой Рог буквально кишел судами и суденышками. Здесь были купеческие корабли со всей ойкумены. Шныряли небольшие лодочки ремесленников, на которых те везли свои товары на константинопольские базары. Бороздили пролив рыбацкие шхуны. А за узкой береговой полоской земли возвышались несокрушимые стены града святого Константина Великого.

Павел поручил своему слуге сходить в город, разыскать виллу дината[12] Протасия и сообщить ему о своем прибытии. Протасий был родственником Павла и служил при дворе в должности каниклия[13]. Вскоре прибыл верхом на белой лошади сын Протасия Феофан. Ростом он был чуть пониже Иоанна, но возрастом старше, ему шел уже двадцать первый год. Он привел с собой двух таких же белых лошадей, покрытых дорогими попонами, которые были расшиты золотыми нитями. Павел и Иоанн сели на лошадей и направились вслед за Феофаном. Они проехали через ворота в крепостной стене и оказались на улице, называемой Большой Эмвол Мавриана[14]. Иоанн считал свой родной Дамаск большим городом, но, попав сюда, он понял, что ошибался. Здесь, на многолюдной улице Константинополя не менее десяти локтей в ширину, с ее крикливой и пестрой толпой, он даже немного растерялся. Бородатые греки чередовались с гладко выбритыми франками. Попадались им навстречу и привычные для глаз Иоанна сирийские арабы в темных плащах и коричневых сандалиях. Важно вышагивали армяне в военных доспехах и грузины в широкополых войлочных шляпах. Деловито сновали евреи. Целые группы аланов, варягов и болгар с любопытством бродили среди константинопольских кабаков и торговых лавок. Тут же, на улице, рыбаки чистили и жарили рыбу. Пробираться на лошадях сквозь толпу народа было бы довольно-таки трудно, если бы впереди путников не шел слуга с палкой, который освобождал им путь. Иоанн обратил внимание, что встречались здесь и богатые горожане, подобно им восседающие на белых лошадях арабских пород, которых также сопровождали слуги с палками. Еще Иоанн обратил внимание на разносчиков, торговавших обыкновенной водой. Феофан пояснил, что пресная вода здесь очень ценится, так как в Константинополе нет своей реки, если не считать ручейка Ликос, пересыхающего летом. Он также рассказал, что воду в столицу подают по нескольким акведукам[15] и по подземным водопроводам. Акведуки выводят воду в мраморные бассейны — нимфеи, откуда она распределяется жителям. Несмотря на то что запасы воды хранятся в многочисленных цистернах, ее все равно в городе не хватает.

Миновав квартал булочников Артополий, путники свернули направо, на главную улицу Константинополя — Месса[16]. Эта улица, широкая и просторная, была вымощена камнем. Вдоль улицы стояли двух-, трех- и даже четырехэтажные дома с балконами. В нижних этажах домов располагались разнообразные торговые лавки. Некоторые из них были украшены мраморными и бронзовыми статуями. Через широкие распахнутые двери лавок виднелись столы, уставленные товарами. Вскоре Месса привела их на площадь Тавра с возвышающейся конной статуей императора Феодосия I и его сыновей. На этой площади находился нимфей, куда сливались воды самого важного городского акведука, косящего имя императора Валента. Феофан пояснил, что здесь, у подножия колонны Феодосия, высокие византийские сановники встречают иностранных послов. Далее путники проследовали мимо монастыря Христа Непостижимого и вышли к Триумфальной арке. Этот район столицы именовался Месомфал, что значит Средостение. Здесь Месса разделялась на две улицы, одна из которых направлялась на северо-запад, к Харисийским воротам, а вторая вела к Золотым, которые считались главным въездом в город. Именно через эти ворота вступал в свою столицу император, когда возвращался из победоносного похода. По этой второй улице и последовали наши путешественники. Вскоре они выехали на Амастрианскую площадь. Феофан рассказал, что в народе об этой площади ходит дурная слава как о бесовском месте. Именно здесь совершаются экзекуции и казни важных государственных преступников. Иоанн, к своему удивлению, отметил, что на площади располагалось много языческих статуй: Зевс-Гелиос правил мраморной колесницей, рядом лежал распростертый на земле Геракл и еще множество каких-то птиц и драконов. Заметив удивление Иоанна, Феофан засмеялся: