Инженю, или В тихом омуте - [35]

— О, конечно, я испугалась! — Она закатила глаза, всем видом передавая, какой ужас выпал на долю молодой эффектной женщины, которой совсем не стоило такое видеть. — Был такой чудесный день, у меня было такое настроение, и он был такой приятный, он мне махал — и вдруг… И должна вам признаться, что я чуть не убежала. Но это было бы несправедливо по отношению к тому приятному молодому человеку. И к себе тоже. В конце концов, он себя повел как большинство мужчин, он исчез в самый неподходящий момент. И я подумала… Я подумала, что он даже не угостил меня бокалом вина. Я обратила на него внимание, я готова была с ним поехать куда-нибудь — а он… И я подумала, что ведь нет ничего страшного в том, если я сама себе компенсирую то, что он не сделал. Ведь ему все равно уже, и он меня подвел к тому же… А я — я помогу ему и себе. Может быть, меня заметит какой-нибудь режиссер или модный фотограф? О, вы представить себе не можете, какие ужасные девицы снимаются в журналах — в то время как эффектные девушки прозябают в безвестности. О, одинокой девушке так нужен мужчина, который бы ей помог! Небескорыстно, конечно, время джентльменов, увы, прошло, — но хотя бы так. И я подумала — пусть он мне поможет. Я ему — а он мне. И осталась…

— Впечатляет. — Он кивнул, глядя на нее задумчиво. — Честное слово — впечатляет. И напоминает о том, что мы планировали зайти в ресторан. Чтобы ты потом не сказала про меня кому-нибудь, что я подло исчез и даже не угостил тебя бокалом вина. И тебе самой пришлось компенсировать то, что не сделал я…

— О, какого ужасного вы обо мне мнения! — воскликнула с наигранным возмущением, вдруг ощущая холод внутри, судорожно пытаясь почувствовать, почему он вдруг говорит такое, словно подозревает ее в намерении с ним расстаться. У нее действительно бывали разные мысли, в последние две недели особенно, — но ведь это были только мысли, внешне все было по-прежнему. Или он показывал ей, что способен их улавливать, ее мысли, — и ей лучше с ним не играть, иначе… — Вы считаете, что это возможно — что я кому-то скажу про вас такое?..

— В мире нет ничего невозможного — увы. — Он посмотрел на нее внимательно и пристально — и сменившая мрачную задумчивость полуулыбка была совсем призрачной. — Не обращай внимания — это я философствую. А вообще нам пора переходить к твоим делам. Так что хватит лирики — будем настраиваться на серьезный лад…

— Ну разве можно требовать от легкомысленной девушки, чтобы она была серьезной?

Она сказала это специально, вдобавок игривым таким тоном — чтобы он сказал что-нибудь веселое, чтобы ей стало ясно, что эта фраза насчет невозможного просто так произнесена, что на самом деле все по-прежнему. Но он не улыбнулся — он посмотрел на нее так, словно хотел что-то сказать. Что-то типа того, что во внешне легкомысленных серьезности больше, чем в тех, кто ее не прячет. Но он промолчал, словно скрывая от нее что-то.

— Я ненавижу, когда вы так себя ведете! — выкрикнула негромко, но эмоционально. — Ненавижу, когда говорят непонятно и запутанно — специально мне показывая, что я слишком примитивна, чтобы это понять…

Он наконец усмехнулся:

— Прости. Хотя не помню, чтобы я говорил что-то непонятное. А теперь давай вернемся к делам — у нас же деловая встреча. Я бы предпочел личную — тем более что давно хотел с тобой поговорить на одну важную на для нас обоих тему. Но теперь это придется отложить до того момента, пока не решится твоя проблема. Кто мог знать, что ты окажешься в такой ситуации?

Он как-то слишком громко произнес последние слова, провожая взглядом проходившего мимо парня.

— А о личном — уже потом. Все закончится, поедем отдыхать — где говорить о личном, как не на отдыхе?..

Он подмигнул ей, и она подмигнула ему в ответ. Думая про себя, что за последние две недели он уже не раз произносит эту фразу насчет совместного отдыха. И хотя он всегда был совершенно безэмоционален, эту фразу он мечтательно произносит, с предвкушением удовольствия, с нетерпением даже — что было так на него непохоже, что казалось даже, что он для нее это говорит, чтобы она поверила, что он жутко этого ждет, потому что ему очень важно ее в этом убедить. А вот сейчас фраза показалась ей сухой, скучной и какой-то неискренней.

— О, я польщена — вы и в самом деле так сильно хотите уехать вместе со мной?

Он ничего не ответил — просто кивнул. И ей почему-то это не понравилось — то, что он отреагировал именно так, хотя знал, чего она ждет. Это было на него не похоже — не среагировать в соответствии с ее ожиданиями, которые он обычно легко просчитывал. И потому не понравилось. Очень.

Она тут же сказала себе, что этот внезапный холод внутри — он ничем не оправдан. Потому что они говорили сейчас о делах, о ее делах, и он был по-деловому настроен, и ему совсем не до сантиментов. Потому что та на первый взгляд простая и безобидная ситуация, в которую она попала, на самом деле оказалась чуть сложнее. Ну не такая сложная, как думает Вика и этот Мыльников тоже, — но тем не менее.

Но внутри все равно было холодно. Потому что он внезапно повел себя не так, как всегда. Потому что ей, совсем не мнительной, начинало казаться что-то неприятное. А с учетом той ситуации, в которой она оказалась, это было совсем ни к чему. И вместо того чтобы думать над его поведением, лучше было представить себе пляж, и себя в купальнике, а лучше с открытой грудью, и его в крепнущих при взгляде на нее плавках. И номер отеля, из окна которого доносятся стоны и горячечный шепот, запах секса и пота, яростный скрип пружин и мокрые шлепки тела о тело.