Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы - [4]
Под идеологией и пропагандой здесь понимаются конкретные, распространявшиеся по самым различным каналам образы, которые соответствовали линии партии.
2). Культурная история получила доступ в сферу исследования сталинизма еще и потому, что от нее ожидают новых ответов на вечный вопрос: что заставляло отдельных людей и целые группы следовать за коммунистической партией и участвовать в строительстве СССР? Ревизионисты отвергли убеждение «тоталитаристов», будто их вынуждали к этому только террор и насилие. Фицпатрик, в частности, высказала мысль, что история не только делается «сверху», но и вдохновляется «снизу»>{25}. Мотивом, побуждавшим молодых инженеров поддерживать новое государство, она назвала социальную мобильность — невероятный взлет бедных, необразованных рабочих, которые превращались в ученых и уважаемых инженеров, хозяйственных руководителей и сотрудников наркоматов>{26}. Вера Данхем, кроме того, сформулировала понятие «большая сделка»: партия обеспечивала благосостояние и комфорт и тем самым покупала себе лояльность и преданность>{27}. Это результаты работ социально-исторического характера, теперь же идет поиск ответов, опирающихся не только на основные человеческие потребности>{28}. Стивен Коткин одним из первых стал претендовать на то, чтобы описывать сталинизм как «набор ценностей, социальную идентичность, образ жизни», проливая, таким образом, новый свет на истоки поведения homo sovieticus>{29}. За попытку отдать роль движущей силы индивиду его резко критиковал Игал Халфин, объявивший понятие субъекта у Коткина «неисторичным» и «психологичным». Сам Халфин придерживается убеждения, что с определенного момента структурирующее и формирующее воздействие на мысли и дела многих советских граждан оказывала власть новых советских дискурсов. Он не задается вопросом о том, существовала ли вера помимо дискурсов, а рассматривает проблему мотивации на языковом уровне>{30}. Такой подход характерен и для Иохена Хелльбека, показывающего, что пропагандировавшийся образ нового человека мог заставить простых людей вроде рабочего Степана Поддубного все силы положить на то, чтобы уподобиться этому идеалу>{31}.
Автор данной работы также стремится осветить причины, побуждавшие инженеров к активной и пассивной поддержке государства. При этом ни один стереотип объяснения не исключается и не пользуется однозначным предпочтением заранее. Материальные преимущества принимаются во внимание в той же мере, что и менталитет и основные ценностные ориентации отдельных лиц, а также влияние языка и образов пропаганды. Исследование не ограничивается исключительно анализом дискурса, который уже не ставит вопрос об убеждениях людей, поскольку исходит из того, что означающему нельзя подчинять означаемое. Мы больше намерены оперировать такими категориями, как личная позиция и опыт>{32}. Но при рассмотрении этого вопроса речь идет отнюдь не только о сознательных действиях, а, скорее, о структурах и механизмах, помогавших привлечь инженеров на сторону нового государства. Кого из инженеров притягивали не столько идеология или материальные привилегии, сколько, например, авантюрный дух комсомола, приключения, которые тот обещал? Кто позволял интегрировать себя в партийную организацию, потому что ему нравилось пользоваться уважением и быть востребованным? Сколь многие, не в силах сопротивляться любви к технике, искали свой инженерный рай на великих стройках?
3). После формирования общего мировоззрения на передний план выходит развитие специфического советского инженерного этоса. Какое представление о себе вырабатывалось у этих техников, какие претензии предъявляли они к себе и качеству собственного труда, какое значение имела профессия в их жизни? Мы исследуем, как инженеры переживали свои рабочие будни, с какими проблемами сталкивались и как с ними справлялись. При этом нас прежде всего интересует новая культура техники, которую создавали эти мужчины и женщины, атрибуты, которыми они технику наделяли. Мы намерены хотя бы отчасти дать ответ на вопрос, не так давно поставленный Лореном Грэхемом: «Чему научил нас русский опыт в области науки и техники?»>{33} Он обрисовал, что происходит, когда технике и естественным наукам не предоставляют следовать собственным законам, а подчиняют их политическим идеям и привязывают к идеологии. Подобный опыт, частью героический, частью мучительный, описывается здесь с точки зрения инженеров.
Желая обнаружить специфически советское представление о технике, мы автоматически приходим к вопросу о старой инженерной культуре, погибшей вместе с интеллигенцией царского времени. Автор данной работы стремится найти ответы на вопросы о том, какие экономические концепции, отношение к труду и инженерный этос были характерны для инженеров, получивших образование до 1917 г., и считались опасными в глазах членов Политбюро, прежде всего Сталина, Кагановича и Молотова.
Наряду с отношением новых инженеров к искусству их предшественников необходимо рассмотреть их отношение к зарубежным образцам и консультантам: служили они примером для подражания или объектом презрения, вызывала иностранная техника восхищение или пробуждала зависть и высокомерие, стали ли иностранные стандарты надолго эталоном и точкой отсчета для советских инженеров?
Книга Сюзанны Шаттенберг, профессора истории современности и культуры Бременского университета – политическая биография Леонида Ильича Брежнева, занимавшего высшие руководящие должности в СССР в течение 18 лет (с 1964 по 1982 год). Автор воссоздает жизненный путь своего героя с момента рождения в поселке Каменское в декабре 1906 года. Вниманию читателей предлагается образ политика, который в своей деятельности на высших партийных и государственных постах был искренне движим интересами сохранения мира и повышения уровня жизни советского народа.
В работе изучается до настоящего времени мало исследованная деятельность императора восточной части Римской империи Лициния (308–324 гг.) на начальном этапе исторического перелома: перехода от языческой государственности к христианской, от Античности к Средневековью. Рассмотрены религиозная политика Лициния и две войны с императором Константином I Великим.Книга может быть полезна специалистам, а также широкому кругу читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Генерал М.К. Дитерихс (1874–1937) – активный участник Русско-японской и Первой мировой войн, а также многих событий Гражданской войны в России. Летом 1922 года на Земском соборе во Владивостоке Дитерихс был избран правителем Приморья и воеводой Земской рати. Дитерихс сыграл важную роль в расследовании преступления, совершенного в Екатеринбурге 17 июля 1918 года, – убийства Царской Семьи. Его книга об этом злодеянии еще при жизни автора стала библиографической редкостью. Дитерихс первым пришел к выводу, что цареубийство произошло из-за глубокого раскола власти и общества, отсутствия чувства государственности и патриотизма у так называемой общественности, у «бояр-западников».
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.
Мистикой и тайной окутаны любые истории, связанные с эсэсовскими замками. А отсутствие достоверной информации порождало и порождает самые фантастические версии и предположения. Полагают, например, что таких замков было множество. На самом деле только два замковых строения имели для СС ритуальный характер: собор Кведлинбурга и замок Вевельсбург. После войны молва стала наделять Вевельсбург дурной славой места, где происходят таинственные и даже жуткие истории. Он превратился в место паломничества правых эзотериков, которые надеялись найти здесь «центр силы», дарующий если не власть, то хотя бы исключительные таланты и способности.На чем основаны эти слухи и что за ними стоит — читайте в книге признанного специалиста по Третьему рейху Андрея Васильченко.
В своей новой книге «Преступления без наказания» Анатолий Терещенко вместе с человеком, умудренным опытом – Умником, анализирует и разбирает некоторые нежелательные и опасные явления для России, которая в XX веке претерпела страшные военно-политические и социально-экономические грозы, связанные с войнами, революциями, а также развал Советского Союза и последовавшие затем негативные моменты, влияющие на российское общество: это глубокая коррупция и масштабное воровство, обман и пустые обещания чиновников, некомпетентность и опасное кумовство.
Американский историк Джеймс Хайнцен специализируется на советской истории сталинской эпохи, уделяя немало внимания теневой экономике периода. Свою книгу он посвятил теме коррупции, в частности взяточничества, в СССР в период позднего сталинизма. Автор на довольно обширном архивном материале исследует расцвет коррупции и попытки государства бороться с ней в условиях послевоенного восстановления страны, реконструирует обычаи и ритуалы, связанные с предложением и получением взяток, уделяет особое внимание взяточничеству в органах суда и прокуратуры, подробно описывает некоторые крупные дела, например дело о коррупции в высших судебных инстанциях ряда республик и областей СССР в 1947-1952 гг. Книга предназначена для специалистов-историков и широкого круга читателей, интересующихся историй СССР XX века. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На основании архивных документов в книге изучается система высшей власти в СССР в послевоенные годы, в период так называемого «позднего сталинизма». Укрепляя личную диктатуру, Сталин создавал узкие руководящие группы в Политбюро, приближая или подвергая опале своих ближайших соратников. В книге исследуются такие события, как опала Маленкова и Молотова, «ленинградское дело», чистки в МГБ, «мингрельское дело» и реорганизация высшей власти накануне смерти Сталина. В работе показано, как в недрах диктатуры постепенно складывались предпосылки ее отрицания.
На основании архивных документов в книге исследуется процесс перехода от «коллективного руководства» Политбюро к единоличной диктатуре Сталина, который завершился в довоенные годы. Особое внимание в работе уделяется таким проблемам, как роль Сталина в формировании системы, получившей его имя, механизмы принятия и реализации решений, противодействие сталинской «революции сверху» в партии и обществе.***Cталинская система была построена преимущественно на терроре. Это сегодня достаточно легко доказать цифрами, фактами.
«Гильотина Украины» – так назвал один из современников Всеволода Балицкого, долгое время возглавлявшего ГПУ-НКВД Украины. На основе уникальных документов и материалов авторы детально воссоздают основные этапы жизни этого человека, показывают его подлинную роль в формировании большевистской тайной полиции и руководстве ею, его связи и влияния, амбиции и личностные черты, обстоятельства и версии гибели. Большое внимание уделено окружению В. Балицкого, тем, с кем ему довелось работать. Авторам удалось собрать (часто буквально по крупицам) интересные и важные сведения о В.