Инженеры и ценовая система - [18]

Шрифт
Интервал

Далеко идущий саботаж, связанный с полным расстройством промышленной системы и большими бедами для общества в целом или его частей, легко может быть пущен в ход в любой стране, где доминирует механическая промышленность. К нему обычно обращаются обе стороны в любом противостоянии между работодателями и сотрудниками. Фактически это обычное средство для предпринимателей, и его использование в привычных рамках не вызывает серьезного порицания. В сложившихся после возвращения к миру условиях такая дезорганизация производства и сокращение объема выпуска – неизбежное средство «бизнеса несмотря ни на что». И те же разрушительные меры служат средством принуждения в любом революционном движении. Это привычные и очевидные средства развязывания революций в любой индустриализованной и коммерциализированной стране. Но в условиях нынешней промышленности любое революционное движение, которое достигнет хотя бы временного успеха, должно с самого начала быть готово преодолеть ущерб для промышленности, кто бы его ни нанес, и перейти к той конструктивной работе, которой потребует состояние промышленности и непосредственная зависимость общества от этой промышленности. Чтобы обеспечить результат и закрепить его хотя бы на время, любое революционное движение должно заранее обеспечить продуктивную работу индустриальной системы, от которой зависит материальное благополучие людей, а также разумное распределение товаров и услуг. В противном случае в существующих индустриальных условиях не удастся достигнуть ничего, кроме периода бедствий для населения. В индустриальном государстве даже кратковременные провалы в производстве товаров станут полным провалом для революционного движения. И тут бесполезно искать исторические примеры, поскольку современная индустриальная система и обусловленные ей тесные взаимосвязи внутри общества не имеют аналогов в прошлом.

Такое положение вещей, создающее условия для революционных переворотов, характерно для индустриальных стран; и ограничения, которые такое положение налагает, сильны в той мере, в какой люди в стране зависимы от индустриальной системы. Советский Союз можно привести в качестве противоположного примера. Если сравнивать с Америкой и большей частью западной Европы, Россию нельзя назвать в полной мере индустриальной страной, несмотря на то что она полагается на механическую промышленность в большей степени, чем принято считать. Действительно, зависимость России от промышленности так велика, что она еще может сыграть решающую роль в противостоянии между Советской Россией и Союзными державами[15].

Несомненно, именно успехи советской власти в России нагоняют священный ужас на блюстителей имущественных прав в Америке и цивилизованных странах Европы. Нет смысла отрицать, что Советская Россия достигла определенного успеха, несмотря на предельно неблагоприятные условия. Об этом факте можно сожалеть, но он реален. Советы планомерно продвигались вперед в материальном отношении, далеко превосходя те показатели, которым позволяет проникать в прессу цензура Союзных держав. И продолжающийся успех большевизма в России – во всяком случае, в той мере, в какой он был достигнут, – это несомненный повод для беспокойства для добропорядочных граждан по всему миру; но это ни коим образом не подтверждает, что аналогичный успех может быть достигнут подобным революционным движением в Америке, даже без вмешательства извне.

Советская Россия достойно держится до сих пор, несмотря на перевес со стороны противника; и до сих пор не ясно, смогут ли Союзные державы свергнуть власть Советов, даже задействуя все свои силы и реакционные элементы в России и соседних с ней странах. Но Советы обязаны своим успехом тому, что русские не подверглись такой индустриализации, как их западные соседи. Они смогли вернуться к более ранней, более простой и менее взаимосвязанной системе производства, и каждая часть российского общества способна в крайнем случае обеспечить себе средства к существованию самостоятельно, собственным трудом, без постоянной зависимости от материалов и товаров, привозимых из заграничных портов и далеких регионов, как это бывает в индустриально развитых странах. Этот старомодный план домашнего производства не требует существования индустриальной системы так, как крупное машиностроение. Индустриальная система в России, это правда, также опирается на внутренние взаимосвязи и баланс; ей также требуются и машиностроение, и международная торговля, но в течение какого-то времени трудолюбивый народ, близкий к земле и умеющий работать руками, способен неплохо содержать себя даже в изоляции от более развитых индустриальных центров и от удаленных источников сырья. Несведущих людей – то есть умников от коммерции – такая способность русских жить и работать в условиях блокады приводит в недоверчивое изумление.

Только боевая мощь и только для целей агрессивной войны в таком обществе не может сравниться с мощью развитых индустриальных стран. Но страну с таким народом трудно завоевать извне. Советская Россия – автономная страна, и это делает ее очень защищенной, так что Союзным державам наверняка будет тяжело ее подчинить, но не должно быть ни тени опасения, что Советская Россия предпримет атаку на любую другую страну с развитой промышленностью.


Еще от автора Торстейн Веблен
Теория праздного класса

Автор — крупный американский экономист и социолог является представителем критического, буржуазно-реформистского направления в американской политической экономии. Взгляды Веблена противоречивы и сочетают критику многих сторон капиталистического способа производства с мелкобуржуазным прожектерством и утопизмом. В рамках капитализма Веблен противопоставлял две группы: бизнесменов, занятых в основном спекулятивными операциями, и технических специалистов, без которых невозможно функционирование «индустриальной системы».


Рекомендуем почитать
Алексей Васильевич Шубников (1887—1970)

Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.


Квантовая модель атома. Нильс Бор. Квантовый загранпаспорт

Нильс Бор — одна из ключевых фигур квантовой революции, охватившей науку в XX веке. Его модель атома предполагала трансформацию пределов знания, она вытеснила механистическую модель классической физики. Этот выдающийся сторонник новой теории защищал ее самые глубокие физические и философские следствия от скептиков вроде Альберта Эйнштейна. Он превратил родной Копенгаген в мировой центр теоретической физики, хотя с приходом к власти нацистов был вынужден покинуть Данию и обосноваться в США. В конце войны Бор активно выступал за разоружение, за интернационализацию науки и мирное использование ядерной энергии.


Магнетизм высокого напряжения. Максвелл. Электромагнитный синтез

Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.


Знание-сила, 2006 № 12 (954)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.


Занимательное дождеведение: дождь в истории, науке и искусстве

«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.


Охотники за нейтрино. Захватывающая погоня за призрачной элементарной частицей

Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.