Инженер Средневековья - [23]
— Ты будешь мыть посуду, подметать полы и спать одна.
— Что? — удивленно воскликнул Роман. — Пан Конрад, это дурная шутка! Если ты не собираешься воспользоваться ее услугами, во имя музы, отдай ее мне!
— Во имя Бога, этому не бывать! Что ты скажешь отцу Игнацию на следующей исповеди? Что изнасиловал девочку-подростка?
— Какое же это насилие? Она предложила, ты заплатил, — не унимался Роман.
— Ее вынудили к этому голод и нищета — силы более убедительные, чем меч или пика. И куда более жестокие! Так что садись и допивай свое пиво.
К нам подошел хозяин таверны.
— Ты уж прости, пан Конрад, но я случайно подслушал каш разговор. Что ты там задумал?
— Я собираюсь на три дня обеспечить тебя служанкой. Если она будет хорошо работать, ты, возможно, оставишь ее на более длительный срок. Тебя это устраивает?
— Вполне. Только почему ты решил так поступить?
— Можешь назвать это деянием верующего. Вот, держи деньги за обед. Пойдем, Роман. Нам пора.
Выйдя на улицу, Роман сказал мне:
— Пан Конрад, ты очень странный человек.
Мы несколько часов побродили по городу, в котором убожество соседствовало с варварской роскошью, и остановились помолиться в церкви святого Андрея.
Несмотря на отсутствие знакомых башен в стиле барокко, сейчас церковь почему-то казалась мне больше, чем в двадцатом веке. Вероятно, причиной тому отсутствие высоких строений вокруг. Я задумчиво посмотрел на круглые башни Вавельского королевского замка и собора. Но Роман покачал головой.
— Это не для таких, как мы, пан Конрад.
— Но они же не станут прогонять честных посетителей, — сказал я. — И я все-таки рыцарь.
— Ты рыцарь без лошади, без доспехов и даже без меча. Попробуй, если хочешь. А я подожду тебя здесь.
— Наверное, ты прав. К тому же нам пора искать францисканский монастырь.
Здание монастыря выглядело сурово, но по крайней мере там было чисто, поразительно чисто по сравнению с окружающими его зловонными трущобами. Монах в коричневой рясе провел нас в комнату, где можно было помыться, и я начал понимать смысл библейского обряда омовения ног. Несколько часов ходьбы по дерьму превращают ноги в нечто ужасное.
Когда нас привели к отцу Игнацию, тот радушно приветствовал меня, сказав, что я принят переписчиком за четыре гривны в день. Он показал мне мою келью и спросил, устраивает ли она меня.
— Намного лучше тех казарм, где я жил во время армейской службы.
— Вот и отлично. Ужин сразу после вечерней молитвы, тогда и увидимся.
Он уже собрался уходить, но я окликнул его:
— Отец, а как же Роман?
— Прости, пан Конрад, я полагаю, что его нежелательно брать сюда на работу.
— Но почему бы не дать ему шанс, хоть на несколько дней?
— Это только позволит ему распространять свои богохульные мысли.
Отец Игнаций ушел, и Роман совсем сник.
— Выше нос, приятель! Приходи завтра и вновь попроси его. Со временем он смилуется.
— К завтрашнему дню у меня не останется ни гривны.
— Ошибаешься. — Я отдал ему свои оставшиеся восемь гривен. — Мне они не понадобятся. Вернешь, когда сможешь.
— Спасибо, пан Конрад. Да благословит тебя Бог. Но Игнаций вряд ли захочет видеть меня.
— Попроси его выслушать твою исповедь. Не думаю, что он откажется. А потом приходи ко мне.
Но и на следующий день поэта отвергли.
— Бесполезно, пан Конрад. Он не соглашается. И в городе тоже не получается найти работу.
— Единственное, что могу посоветовать, — попробуй завтра еще раз.
И опять он пришел ко мне отверженный и упавший духом. К тому времени я уже заработал свою дневную плату и, попросив мои деньги у брата-эконома, отдал их юноше.
Так продолжалось еще четыре дня, а потом отец Игнаций позвал меня к себе.
— Что это ты каждый день выпрашиваешь свои деньги и отдаешь их беспутному поэту?
— Видишь ли, отец, я просто не могу позволить ему умереть с голоду.
— Просто невероятно! Ты превосходишь церковь в своей благотворительности!
— Отец, проблему легко разрешить.
— И как же?
— Найми его. Окажи сам немного христианского милосердия.
— Но… — Казалось, он хотел выругаться. — Хорошо! Но если что-то будет не так, отвечать тебе!
— Спасибо, отец!
ГЛАВА 6
Переписчик из меня оказался никудышный.
Все дело в отсутствии навыка. Поймите, я провел несколько лет у чертежной доски, неплохо чертил, а мой технический шрифт считался отличным. У меня за спиной семнадцать лет обучения, поэтому человек я грамотный.
Но я не знаю латыни. А технический шрифт на ватмане японским механическим карандашом не имел ничего общего с черными готическими буквами на пергаменте гусиным пером и чернилами.
Кроме того, пергамент — это разновидность кожи, причем довольно дорогой. Единственный способ стереть ошибку — подождать неделю, пока чернила высохнут, а затем засыпать ее песком и потереть камнем.
Они все-таки согласились с моим предложением использовать линейку и треугольник для разметки страницы и были мне благодарны за это. А еще они сочли меня редким недотепой.
А условия работы! Приходилось сидеть на скамье в холодном, темном скриптории. Крошечные окна в помещении были затянуты промасленным пергаментом, поэтому источником света являлась масляная лампа на столе, в которой еле-еле горел свиной жир.
Конрад Старгард поселяется на земле, дарованной ему Графом, и начинает строить здания и заводы. Германские рыцари Креста и вереница рабов причиняют много беспокойства. Всё это заканчивается кровопролитием, смертельными битвами...Получится ли построить город высоких технологий в самом сердце мрачных Темных Веков...
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Дэн Симмонс – не просто один из классических писателей-фантастов нашего времени. Он – автор самой, наверное, знаменитой и популярной в мире «космической оперы» – тетралогии «Гиперион», «Падение Гипериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона», создатель поистине уникального в своей оригинальности мира, загадочного и изменчивого мира порталов, соединяющих планеты, великой реки Тетис и великих звездных войн, в которых причудливо переплелись судьбы священника и солдата, поэта и ученого, консула и детектива.Критики и читатели единодушно признали тетралогию Дэна Симмонса лучшим научно-фантастическим сериалом последнего десятилетия.
Майлз Форкосиган – сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр – один из самых известных героев американской фантастики 80-90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Сборник повестей «Границы бесконечности» – настоящий подарок любителям фантастики.
...Далекое будущее. Здесь мирно и дружно сосуществуют ДЕСЯТКИ разумных рас.Здесь человечество, расселившееся по всей Солнечной системе, превратило Землю в «гетто для отбросов общества».Здесь давно уже не происходило ПРАКТИЧЕСКИ НИЧЕГО.А теперь... теперь случается что-то ОЧЕНЬ СТРАННОЕ. То ли — череда несчастных случаев, то ли — череда совершенно невероятных преступлений, то ли — попросту последствия вмешательства НОВОГО, совсем уж «чужого» разума. Но тогда — КАКОГО разума?
Говорят, что за достижением вершины неизбежно следует падение с нее. Пауль Атрейдес, известный также как Муад'Диб, лидер фрименов, их мессия, конечный продукт евгенической программы ордена Бене Гессерит — Квисатц Хадерах, Император всей известной Вселенной, обладающий пророческим даром, достиг своей вершины. Он возглавил Джихад — ужасную войну, которая должна была истребить всех, кто желал повернуть время вспять — низвергнуть Атрейдесов и восстановить старый порядок, разделив огромные богатства между отдельными группировками.