Инженер Средневековья - [12]
— Я просто заснул.
— Мне показалось, что ты потерял сознание. Затем я выслушал исповеди наших добрых хозяев — Ивана и Марии, и помолился за их семью. Они сказали мне про лодку.
— Какой нам прок от уплывшей лодки?
— Правильно, уплывшей. Но с командой из двух человек. Рулевой и странствующий поэт — бездельник, бесполезный тип. Несмотря на снег и дождь, уровень воды в реке все еще низкий, и человек шесть было бы лучше, чем двое. Возможно, Бог распорядится так, что мы найдем их севшими на мель и нуждающимися в нашей помощи.
Мы шагали по тропе вдоль реки.
— Что ж, пойдем. Но, по правде говоря, у меня больше нет надобности добираться до Кракова. Моего дома там нет. У меня вообще больше нет дома. Нет матери. Нет работы.
Я чувствовал, что попал в западню, и с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться.
— Мы будем молиться за твою мать, сын мой. Не забывай, что она не умерла, она просто где-то еще. Что же до твоего дома, это всего лишь материальное препятствие, и при необходимости его можно устранить. Ты образованный, здоровый молодой человек — ну, может быть, слегка высоковат, — и тебе будет несложно найти подходящую работу. Я уже упоминал, что у меня есть задание в Кракове. Оно состоит в том, чтобы возглавить отдел переписчиков францисканского монастыря. Мне приказано увеличить число переписчиков и основать хорошую библиотеку. Ты умеешь читать и писать, и ты говорил мне, что знаешь алгебру и Эвклидову геометрию.
Не говоря уже об аналитической геометрии, интегральном и дифференциальном исчислении и компьютерном программировании, подумал я.
— Ты предлагаешь мне работать на тебя в качестве переписчика?
— А почему бы нет? Ты сказал, что твоя предыдущая работа в основном была у чертежной доски. Судя по твоему описанию, это нечто вроде копировального стола.
— Хм. — Мысль о постоянной работе немного взбодрила меня.
Я вырос в стране, где политика правительства основана на в общем-то разумных социалистических принципах. Хотя подобная система и не одобряет чрезмерного обогащения, она все же гарантирует, что обо всех людях будет проявлена забота. А вот из уроков истории я помнил, что в тринадцатом веке правительство позволяло народу — своим соотечественникам — умирать с голоду!
— Мне отчасти нравится твое предложение, хотя есть и некоторые проблемы. Во-первых, я не думаю, что готов принять постриг.
— Я согласен с тобой, сын мой. Ты не готов к такому внезапному решению, но в этом нет надобности. Тебя возьмут в качестве брата-мирянина, и ты не должен будешь давать обет.
— Следующая проблема заключается в том, что я не знаю, справлюсь ли с работой переписчика. Это не совсем то, чем мне приходилось заниматься раньше.
— Я тоже не знаю этого, сын мой, и поэтому мое предложение предварительное и временное — по меньшей мере на зимний период.
— Затем еще вопрос о вознаграждении за мой труд, отец. Каковы расценки за работу?
— У меня нет ни малейшего представления о расценках в Кракове. Когда спрос большой, а переписчиков мало, оплата может быть очень высокой. В любом случае тебе гарантируется крыша над головой и еда в желудке.
— Тогда отлично, отец. Я согласен работать на тебя в течение некоторого времени на твоих условиях.
Снегопад закончился. Небо было ярко-синего цвета, а вечнозеленые деревья немного оживляли унылый ландшафт.
— Вот и замечательно! Я рад, что все устроилось, ведь я беспокоюсь о тебе. Теперь вот что. У меня к тебе тысячи вопросов. Вчера, будучи твоим исповедником, я должен был сосредоточить внимание на твоих грехах. Сегодня же я твой спутник и будущий работодатель, и поэтому имею право задавать вопросы по своему усмотрению. Теперь скажи мне, прав ли я. Ты родился в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году от Рождества Христова?
— Верно, отец.
— В двадцатом веке! Расскажи мне про церковь, сын мой! Папа все еще правит из Рима? Им повелевают немцы?
— Папа главенствует в Ватикане; светская власть не имеет над ним силы. Немцев оттеснили к северу от Альп и к западу от Одры.
— А сам Папа — что с ним? — Священник дрожал от волнения.
— Его зовут Иоанн Павел II, и — тебе это понравится — он, как и ты, поляк, урожденный Кароль Войтыла. Хороший человек и замечательный Папа.
— О, превосходно! Сын мой, твои слова наполняют мое сердце радостью!
Этот необычайно стойкий человек, босиком перешедший через Альпы, молившийся в глубоких сугробах, остановился, и по его обветренных щекам заструились слезы.
Через некоторое время мы вновь пустились в путь до Кракова по дороге вдоль реки.
— А что стало с моим орденом, сын мой? Расскажи мне о последователях Франциска Ассизского.
— С радостью, потому что тебе будет приятно услышать об этом. Основатель известен исключительно как Святой Франциск Ассизский. Орден францисканцев жив и процветает в двадцатом веке. Я был знаком с одним из его представителей и считал этого человека своим другом. В колледже мы были в одной фехтовальной команде, он хорошо владел саблей, а я частенько побеждал его рапирой.
Игнаций остановился, крепко обнял меня, пригнул мою голову и расцеловал в обе щеки. Я почувствовал себя неловко. В мое время, мужчины отказались от древнего славянского обычая целовать друг друга; возможно, потому, что за гомосексуализм хотя и не преследовали, но и не поощряли, и нормальные мужчины не хотели ассоциироваться с другими.
Конрад Старгард поселяется на земле, дарованной ему Графом, и начинает строить здания и заводы. Германские рыцари Креста и вереница рабов причиняют много беспокойства. Всё это заканчивается кровопролитием, смертельными битвами...Получится ли построить город высоких технологий в самом сердце мрачных Темных Веков...
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Дэн Симмонс – не просто один из классических писателей-фантастов нашего времени. Он – автор самой, наверное, знаменитой и популярной в мире «космической оперы» – тетралогии «Гиперион», «Падение Гипериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона», создатель поистине уникального в своей оригинальности мира, загадочного и изменчивого мира порталов, соединяющих планеты, великой реки Тетис и великих звездных войн, в которых причудливо переплелись судьбы священника и солдата, поэта и ученого, консула и детектива.Критики и читатели единодушно признали тетралогию Дэна Симмонса лучшим научно-фантастическим сериалом последнего десятилетия.
Майлз Форкосиган – сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр – один из самых известных героев американской фантастики 80-90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Сборник повестей «Границы бесконечности» – настоящий подарок любителям фантастики.
...Далекое будущее. Здесь мирно и дружно сосуществуют ДЕСЯТКИ разумных рас.Здесь человечество, расселившееся по всей Солнечной системе, превратило Землю в «гетто для отбросов общества».Здесь давно уже не происходило ПРАКТИЧЕСКИ НИЧЕГО.А теперь... теперь случается что-то ОЧЕНЬ СТРАННОЕ. То ли — череда несчастных случаев, то ли — череда совершенно невероятных преступлений, то ли — попросту последствия вмешательства НОВОГО, совсем уж «чужого» разума. Но тогда — КАКОГО разума?
Говорят, что за достижением вершины неизбежно следует падение с нее. Пауль Атрейдес, известный также как Муад'Диб, лидер фрименов, их мессия, конечный продукт евгенической программы ордена Бене Гессерит — Квисатц Хадерах, Император всей известной Вселенной, обладающий пророческим даром, достиг своей вершины. Он возглавил Джихад — ужасную войну, которая должна была истребить всех, кто желал повернуть время вспять — низвергнуть Атрейдесов и восстановить старый порядок, разделив огромные богатства между отдельными группировками.