Инволюция - [11]

– Да иди на хуй, дурра, бля, – моментально возмутился он. – Такую речь обосрала, тварина.

– Помыться бы, – в наступившей тишине произнесла Тоня. – От меня воняет, как от тухлой селёдки в рассоле из дерьма, аж блевать тянет.

– Тонко подмечено, – ухмыльнулась Лена.

– Здесь неподалёку дом с баней есть, – внезапно подал голос Пётр.

– Ты здесь жил, что ли? – приподнявшись на локтях, спросил я.

– Да, – согласно кивнул тот, – на соседней улице.

Какой сейчас день? Да что там день, невозможно понять, какой месяц. Жизнь превратилась в сплошную прямую, где нет больше места разделению на даты.

Да, впрочем, нет разницы, какое сегодня число. Что от этого изменится?

В некоторых моментах я был согласен с Мутным. Жизнь намного проще, и мы сами её порой усложняем. Но ведь и Лена права. Ну кому хочется ложиться спать на тюк соломы, да ещё и в обосранных портках? Да и от виллы на берегу лазурного океана мало кто откажется, тем более в пользу шалаша. Хотя первое как раз подразумевает кучу хлопот и вечную гонку за деньгами, но ведь в итоге оно того стоит.

Хотя если подумать, всё снова сводится к постулатам Мутного: набить кишки вкусной едой и сунуть «шершавого» между ног, желательно самой красивой бабе. Инстинкты преобладают над разумом, притом всегда.

Взять хоть Царя. Ведь они жрали людей! Не от гастрономических предпочтений, не эксперимента ради, а чтобы утолить голод, заглушить первобытный инстинкт, противиться которому невозможно.

А разве получится сопротивляться желанию потрахаться? Нет. Такое же бесполезное занятие. Даже если запереть человека в одиночной камере и никогда в жизни не показывать ему женщину, он всё равно, рано или поздно, схватится рукой за член и «передёрнет». А если нет, то обязательно кончит во сне.

Но ведь это вовсе не означает, что мы живём только лишь ради удовлетворения своих плотских желаний. Ведь для чего-то вселенная дала нам разум. Сколько витков эволюции миновало с момента сотворения нас, как вида? Двадцать, пятьдесят, может быть, тысячи?

Сейчас запущен новый процесс, но я уверен, он как и прежде приведёт человечество к краху. Люди останутся верны себе и своим порокам. Тогда зачем всё это?

Я знаю, на что способен каждый из нас: Мутный, Ленка, Тоня. Все до единого раскрыли собственное нутро, показали, из чего слеплены. И если мы с Мутным никогда не прятались за масками благородства, то девчатам потребовались определённые условия. Только побывав на краю, провалившись в дерьмо по самую макушку и наглотавшись его сполна, они смогли раскрыть в себе истинную суть человека.

Мы гниль, гнойник на лице природы, раковая опухоль. И сейчас нет больше смысла скрывать это, нет больше поводов к лицемерию. Ведь именно такими мы созданы, так чего ради корчить из себя благопристойность. Чтобы пожрать и потрахаться? Так мы и без того всё это имеем.

И в чём тогда смысл жизни? Может быть, его просто нет, не существует никакого смысла от слова «совсем»! Часть пищевой цепочки, готовая порвать всё на своём пути, если не зубами, то членом – и только.

– Блядь, долго ещё?! – выбил меня из раздумий Мутный. – Слышь, шкет, у тебя точно фамилия Романов?

– К вечеру будем на месте, – отозвался тот. – Этот посёлок почти сразу организовали. Как только над Москвой гриб поднялся, многие сюда стягиваться начали.

– И почему именно там? – поинтересовалась Тоня.

– Вокруг озёр много, река опять же, – здраво рассудил пацан. – Плюс железная дорога, а это склады, провизия на первое время, ну и пути для торговли на будущее.

– Торговли чем? – усмехнулся Мутный. – Ни хуя же не осталось.

– Ну, это ты зря, – улыбнулся тот. – Оружие, патроны, запасы еды – сейчас это самое ценное. А таких заначек по всей стране хватает, многое ещё со времён Советского Союза лежит.

– И откуда ты такой умный взялся, – хмыкнула Лена.

– Из чрева матери, – огрызнулся тот.

С того самого момента, как он отрезал голову девочке, у них с Леной сложились очень натянутые отношения. Даже у Мутного гораздо больше шансов на благосклонность от моей подруги. Стоит мне перестать заступаться за мальца, она ему в ту же секунду глотку перережет.

– Откуда знаешь, что там люди есть? – вмешался в беседу я, с более актуальным вопросом.

– Так у меня двое парней с Орехово, – охотно ответил тот. – Было… Пока ты их на пики не посадил.

– А не хуй выёбываться было, – тут же подхватил Мутный. – А то вышли они, блядь, потны свои колотить. У нас хуй забалуешь.

– Думаешь, они зиму пережили? – высказал сомнения я.

– Почему нет? – пожал плечами пацан. – Мы, вообще, дети и ничего, как-то протянули.

– Ноги вы на хуй протянули, ха-ха-ха, – снова нашёл к чему прицепиться Мутный.

Но Царь, в отличие от девчат, быстро понял тактику поведения с наркоманом. Достаточно просто не вестись на подколы, и ему быстро становится скучно.

– Главный там кто? – спросил я.

– Батюшка местный, – ответил Пётр. – Он в Соборе местном работает. Когда вокруг пиздец начался, так все сразу в церковь повалили. Ну как-то так получилось, что он и дал им спасение.

– Кто, Бог? – переспросила Тоня.

– Да какой на хуй Бог? – отмахнулся пацан. – Поп этот, Отец Се́ргий. Властный мужик, быстро всех к ногтю прижал и порядок навёл. Так что да, верней всего, они там зиму пережили.