Инверсии - [48]

— Хоть сейчас, государь. Только вам будет довольно-таки больно, а через несколько десятков шагов ваша коленка, вполне вероятно, откажет. Но бежать вы, несомненно, можете.

— Ну да — бежать и падать, — сказал король, откидываясь к спинке и беря кубок с вином.

Доктор посмотрела на двух пастушек.

— Ну, если что-нибудь мягкое остановит ваше падение, то вы не разобьетесь.

Она сидела спиной к герцогу Валену внизу перед королем, широко расставив ноги. Доктор нередко принимала эту странную и неженственную позу, кажется, безотчетно. Однако при этом ношение мужской одежды или хотя бы некоторых ее предметов становилось настоятельнейшей необходимостью. На сей раз на докторе не было высоких сапог. Она надела темные рейтузы и мягкие вельветовые туфли с заостренными концами. Ноги короля покоились на серебряной скамеечке, поверх которой была положена мягкая подушка, ярко раскрашенная и разрисованная. Доктор, как и обычно, вымыла ноги короля, осмотрела их и — на этот раз — осторожно постригла ногти. Она была погружена в свою работу, а я сидел рядом на маленькой скамеечке и держал открытым ее саквояж.

— Ну что, мои красавицы, вы остановите мое падение, не допустите, чтобы я разбился? — спросил король со своего стула.

Две девицы снова расхохотались. (Мне показалось, доктор пробормотала что-то вроде того, что не стоит приземляться на их головы — тут, мол, ничего гарантировать нельзя.)

— Они разобьют ваше сердце, государь, — улыбаясь, произнес Адлейн.

— И верно, — сказал Вален. — Если каждая будет тянуть на себя, мужчине это грозит серьезными неприятностями.

Две девицы, хихикая, принялись кормить короля мелко нарезанными фруктами, а тот щекотал их длинным пером широкохвостого цигиберна. Музыканты играли на террасе позади нас, фонтаны изливали мелодичные струи, насекомые жужжали, не досаждая нам, свежий воздух был насыщен ароматами цветов и свежевспаханной и политой земли. Две девицы наклонялись, чтобы заправить очередной кусочек в рот короля, визжали, прыгали и ежились, когда он щекотал их пером. Признаюсь, я был рад тому, что мог не обращать чрезмерного внимания на действия доктора.

— Постарайтесь посидеть спокойно, государь, — пробормотала она, когда король в очередной раз ткнул в двух девиц пером цигиберна.

По тропинке под цветами и виноградом, задыхаясь, взбежал Вистер, его туфли с великолепными пряжками сияли в солнечных лучах и хрустели на полудрагоценных камнях, устилавших тропинку.

— Герцог Кветтил, ваше величество, — объявил он. От ворот сада раздались звуки фанфар и звон медных тарелок, за которыми последовал громкий крик, похожий на рев злобного и рассерженного животного. — Со своей свитой, — добавил Вистер.

Герцог Кветтил прибыл в сопровождении стайки девиц, разбрасывавших на его пути измятые для большего аромата лепестки цветов, нескольких жонглеров, которые перекидывали над тропинкой туда-сюда сверкающие дубинки, музыкантов с фанфарами и тарелками, семейства рычащих галков, каждого из которых вел на жестком поводке отвечавший за него мускулистый, намасленный дрессировщик, скопища одинаково одетых клерков и вассалов, выводка коренастых типов, облаченных в одни набедренные повязки и несущих подобие высокого, тонкого гардероба на похоронных дрогах, и пары высоченных чернокожих экваторианцев, держащих зонт с кисточками над самим герцогом, которого несли на носилках, сверкающих драгоценными металлами и камнями, восемь величественно-надменных золотокожих балнимов, лысых и обнаженных, не считая тонких повязок на паху, с огромными длинными луками, надетыми на плечи.

Герцог был одет вызывающе, как говорят; роскошь его нарядов могла поспорить с императорской — красные и золотые, они эффектно оттеняли его внушительную фигуру, что стало видно, когда балнимы опустили носилки, подставили к ним приступку и герцог шагнул на золототканый ковер. Над его круглым, полным безбровым лицом в солнечных лучах сверкал драгоценностями головной убор, а кольца — по нескольку штук на каждом пальце — были украшены бриллиантами. Он поклонился королю — размашисто, глубоко, хотя и неуклюже.

Фанфары и тарелки смолкли. Музыканты на террасе при появлении герцога стихли, даже не пытаясь переиграть его шумный оркестр, так что на какое-то мгновение нас окружали только звуки самого сада и ворчание галков.

— Герцог Кветтил, — сказал король. — Визит-экспромт?

Кветтил широко улыбнулся. Король рассмеялся.

— Рад вас видеть, герцог. Думаю, вы со всеми здесь знакомы.

Кветтил кивнул Валену и Улресилу, потом Адлейну и некоторым другим. Он не мог видеть доктора, потому что она сидела на противоположном от него конце стола и все еще занималась королевскими ногами.

— Ваше величество, — сказал Кветтил. — В знак того, какая это великая для нас честь — снова принимать вас летом вместе со двором, — я хочу сделать вам подарок.

Могучие, натертые маслом мужчины вынесли вперед дроги и поставили их перед королем. Они открыли резные инкрустированные двери тонкого вместилища, за которыми оказалась огромная квадратная карта высотой в человеческий рост. В квадрат был вписан круг, заполненный изображениями континентов, островов, морей, украшенный рисунками чудовищ, планами городов и маленькими фигурками мужчин и женщин в самых разных платьях.