Инвалид детства - [31]

          — Да убегла она, — успокоил его Анатолий, сильно гэкая. — Мы как с отцом Дионисием ее выволокли из храма, так она почуяла, что дело плохо, и ну бежать, только ее и видели!

          Ирина вспомнила, что после покушения на несчастного монаха Татьяна побежала в церковь и, как только отворились алтарные врата, ринулась в них, распахнув объятья, с криком: «Никто не отлучит меня от любви Христовой!» Поднялся страшный переполох. Служба была остановлена, и Калиостро с Анатолием протащили ее волоком через всю церковь, которую она продолжала оглашать криками: «Вот так они поступают, Господи, с теми, кто воистину любит Тебя!»

          — Это было ужасное, ужасное зрелище! — Ирина прикрыла глаза рукой. — Так жестко обойтись с этой несчастной! — Она укоризненно посмотрела на Калиостро. — Тащить по полу беспомощную женщину — это не по-христиански. Ведь она так любит Бога!

          — Так она ж бесноватая! Это ж враг ее и надоумил святыню осквернить. Она ж в прелести! — возмутился Лёнюшка.

          — Ну что вы — какая уж там прелесть, — Ирина сочувственно воздела очи к небу, — измученная, постаревшая женщина. И потом — кому дано судить об этом! Каждый любит по-своему — кто с прохладным трезвым сердцем, кто горячо и страстно. Я уж прошу вас, — обратилась она к старцу, — не наказывайте ее, пожалейте! У нее сына недавно убили — она так несчастна!

          Принесли первое, и Калиостро, наливая Ирине в тарелку золотистый пахучий суп, спросил галантно:

          — Вы позволите?

          — Паркуа па? — пожала она плечами. — Почему нет?

          Ей вдруг очень захотелось произвести эффект:

          — Кто-то однажды весьма точно выразился о Лиле Юрьевне: «У Лили Юрьевны целое блюдо золотых орехов и ни единого зуба, чтобы их разгрызть!»

          — Золотых орехов? — Лёнюшка даже чуть-чуть привстал.

          — Это образ, Леонид, образ, — пояснил Калиостро.

          — Опять образ! — обиделся Лёнюшка. — А то я думал у меня в Красно-Шахтинске тоже есть ореховое дерево, только орехи все какие-то пустые...

          — О, у Лили Юрьевны, вы уж не беспокойтесь, они были полны ядрышками, — многозначительно заметила она. — Так вот, сестра ее была так мною очарована, что сказала: «Ирина, я бы хотела иметь вас дочерью».

          — А вот та самая русская фея, которая не только доставила нам удовольствие лицезреть ее неземную красоту, но и выразила прелестное желание угостить нас здесь, в Париже, русской масленицей, — представила «небезызвестная француженка» Ирину своим утонченным и также небезызвестным гостям.

          Ирина с достоинством чуть наклонила благородную голову, ловя на себе одобрительный взгляд старого Александра.

          — Я посчитала, что вам будет приятно получить этот горячий привет из снежной России.

          Стол украшала икра, поданная к блинам и привезенная в дар гостеприимным хозяевам.

          Гости рассыпались в комплиментах, хваля ее французский выговор, осанку, кулинарные способности, вкус и обаяние.

          — Ах, у меня давно есть тайное желание, — говорила она, словно ворожа над столом своими изящными руками, — открыть где-нибудь, где угодно — в Москве или у вас, в Париже, — маленький ресторанчик для избранных и пригласить вас всех провести там очаровательный вечер!

          — Но я ответила ей : Эльза! — Ирина вдруг спохватилась, но, вспомнив, что та уже давно умерла, продолжала, — Эльза, — сказала я, — я чрезвычайно польщена вашим предложением и просто околдована им, но простите, — тут она выразительно посмотрела на старца Иеронима, ибо это был камешек в его огород, вернее, в его монастырь, — у меня есть мать! — она сделала паузу. — И по всем законам совести, морали, религии я считаю величайшим грехом от нее отрекаться!

          Тут она опять сделала паузу, и ей показалось, что старец кивнул ей одобрительно.

          «Он бесспорно неглуп», — подумалось ей.

          — Отец Иероним, — жалобно затянул Лёнюшка, — помолитесь, чтоб мне не полнеть. А то я как располнею — у меня одышка, ходить тяжело... Я ведь как — то не ем ничего, а то как навалюсь — хоть целую кастрюлю картошки могу смолотить. А, отец Иероним?

          — О, — сказала Ирина, — в этом нет проблемы. Я вам дам замечательную диету, вы сразу похудеете и не будете испытывать ни голода, ни упадка сил. Там все зависит не от калорийности продуктов, а от их сочетания. Это диета американских космонавтов, — пояснила она старцу.

          — Отец Анатолий, а что там у тебя на приходе произошло? — спросил Калиостро.

          — Да залезли какие-то молодчики в молельный домик. Напились церковного вина, облачились в ризы, прихватили с собой кое-какую утварь и иконы. Тут-то я их и застукал. «Попались, — говорю, богоотступники!» Тут их как гром поразил — запутались в облачениях да и упали спьяну! — отец Анатолий сиял.

          — Нашу дачу тоже грабили, — сочувственно вздохнула Ирина. — И тоже, простите, сопляки какие-то, мальчишки. Там было много ценного: антикварное стекло, мебель карельской березы, плетеные венецианские кресла, дивные картины, столовое серебро. А они забрали какой-то ширпотребный японский магнитофон, коньяки, конфеты, нагрызли орехи, накидали фантиков — вот и все убытки...