Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - [42]

Через какое-то время – довольно длительное – мне показалось, что это занятие начало ей надоедать. Она бросила шлепалку на кровать и, не обращая на меня внимания, сказала Томасу, что вернется через минуту.

Пока ее не было в комнате, он подошел и нагнулся к моему лицу. Когда он вытирал мне слезы, его голос звучал успокаивающе:

– Как ты? Все в порядке? Тебе нравится?

Я кивнула головой, сжав губы, чтобы они не дрожали. Я не могла сказать и слова, но знала, что позже, вероятно, смогу это сделать. Но не сейчас. Это было выше моих сил.

Он улыбнулся мне.

– Хорошо. Я чертовски завожусь, когда вижу, как ты подчиняешься ей. Мне нравится, что ты готова на все потому, что так сказал я.

Внутри у меня прозвучал знакомый «голос за кадром», протестующий против «готова на все», но его быстро заглушили ощущения, которые я переживала: мириады приливов боли, сменяющихся ощущением тепла и удовольствия, возникавшего между ног. Когда дверь открылась снова, он нагнулся вперед и поцеловал меня быстро и грубо, а затем отошел в сторону.

В тот момент поцелуй напомнил мне о его доминировании, и это воодушевило меня. Успокоило.

Его действия меня удивили, как и нежность его губ. В тот момент поцелуй напомнил мне о его доминировании, и это воодушевило меня. Успокоило. И это было хорошо, поскольку неожиданно он и Шарлотта оказались сзади, и она сказала:

– Я не думала, что так выйдет, но мне надоело ее бить… Вообще-то нет – просто рука устала.

Томас рассмеялся явному недовольству, прозвучавшему в ее голосе. Я оценила юмор, но не улыбнулась, так как хотела знать, что будет дальше.

– У меня есть другая идея.

Черт. Вероятно, это и будет продолжением.

Теперь я ощутила, как что-то щекотало мои ягодицы. После того наказания, которое я выдержала этим вечером, это должно было быть приятной переменой. Но в действительности это просто причиняло боль иного рода. Ноги у меня дрожали, когда проводили по линиям, оставленным тростью и шлепалкой. Нажимы не были сильными, но они повторяли рисунок отметин на моем теле, словно Шарлотта водила по ним пальцем.

Но вскоре я поняла, что это был не палец.

Первым это выдал Томас, когда что-то проворчал в знак одобрения.

– Мне это нравится. Дай я попробую.

Теперь нажим усилился, на этот раз на другой ягодице. Шарлотта хихикнула. Я попробовала слегка повернуть голову, чтобы краем глаза попытаться увидеть, чем они занимались. Но это заметил Томас, который ущипнул мой сосок, давая понять, что этот номер у меня не пройдет.

Он недовольно цыкнул, а потом сказал:

– Кажется, Софи хочет посмотреть, чем мы занимаемся. Покажем?

Шарлотта опять захихикала.

– Думаю, нам нужно ее перевернуть, и тогда она сможет все увидеть.

Вместе им удалось перевернуть меня на спину. Шарлотта издала звук сочувствия, когда мои ягодицы коснулись кровати и я тяжело вздохнула от боли. Она наклонилась, чтобы убрать волосы с моих глаз, и на секунду напомнила мне ту улыбающуюся девушку, с которой мы пили вино и которая убрала прядь волос с моего лица, когда мы сидели во дворике паба.

– Я решила, что не буду перетруждать свою руку, а просто что-нибудь на тебе напишу. Эффект такой же, но это гораздо проще, да?

В эту минуту девушка из дворика исчезла.

Когда они закончили, мое тело было расписано ярко-красной помадой всевозможными ругательствами. На заднице, очевидно, было написано «шлюха», а на других местах – «проститутка», «сука», «рабыня». Как только они закончили писать, они начали лапать меня, развлекаясь и стараясь размазать губную помаду: «У всех настоящих шлюх губная помада размазана!» – я извивалась от их прикосновений, испытывая наслаждение вопреки своей воле.

Поиграв немного, Шарлотта устала и заставила меня придвинуться вперед, чтобы накрасить мне губы липкой помадой. Томас был рядом с ней, и я испытала внезапную резкую боль от того, какой красивой парой они были – они были одеты (по крайней мере, она до сих пор не сняла корсет), чисты, сексуальны. По сравнению со мной – растрепанной, голой, покрытой губной помадой, бранными словами и следами от наказания. Толстый слой красной помады на моем лице завершал зрелище.

Когда они начали целоваться передо мной, Шарлотта заставила меня подвинуться вперед, указывая жестами на Томаса.

– На колени. Я хочу, чтобы ты продемонстрировала, насколько глубоко ты можешь всосать его член. Я измерю его член по той отметке, которую оставят твои накрашенные губы, и, если ты всосешь неглубоко, я найду силы продолжить наказание.

В обычной ситуации мой внутренний голос уже кричал бы, но сейчас мне было все равно. Я с готовностью встала с кровати, забыв, как болят ягодицы, спеша упасть на колени перед ними. Я расстегнула его брюки, вынула его член и вложила в рот, наслаждаясь вкусом, чувствуя, как член растет. Я так повернула голову, чтобы можно было глубже его всосать. Я почувствовала, что Шарлотта наклонилась надо мной, и услышала звуки их поцелуев. Рука Шарлотты соскользнула мне на голову и стала гладить мои волосы. Это возбуждало меня как ничто другое. По крайней мере, до того как они начали трахаться, а я вползла между ними, чтобы присосаться к клитору Шарлотты.