Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков» - [39]

Каждый раз, когда я покорялась ему, в период между подачей заявления на увольнение и большим переездом, я чувствовала возрастающее напряжение. Мой слабый внутренний голос шептал, что вот это, вероятно, последний раз, когда он до боли сжимает мои соски, или последний раз, когда он лупит меня ремнем, последний раз, когда он трахает меня в зад. Между тем мы часто говорили о Шарлотте, о том, что бы было, если б она была с нами. Я часто разговаривала и с ней. Но за исключением того вечера в пабе, когда мы флиртовали, все это было довольно невинно.

Так продолжалось до последних выходных перед моим переездом в город.

Мы решили устроить барбекю у Томаса. Погода была великолепной. Я и Шарлотта захватили с собой вещи на ночь. День был неспешным. Шарлотта и я улеглись в саду, наслаждаясь солнечным теплом и пытаясь загореть. Томас играл с собакой, бросая ей диск, разводил огонь для барбекю или слонялся без дела, будто ему не сиделось на месте.

Когда день пошел на убыль и тени стали длиннее, разговор начал переходить в легкий флирт. Шарлотта сказала, что ей нравятся мои груди, которые были видны сквозь майку. Я наклонилась и убрала кусочек картофельного салата с ее губ. За всем этим наблюдал Томас, оценивая нас тем взглядом, который мог обозначать только одно.

Как обычно, инициатива принадлежала ему. Мне было любопытно, не из-за того ли, что он разговаривал с Шарлоттой о том, о чем говорил раньше со мной. И, как обычно, он был груб и прямолинеен. Очень прямолинеен. Словно говоря: «Хотел бы выразиться поизящнее, но не получилось».

– Может, пойдем наверх и начнем трахаться?

Мы с Шарлоттой переглянулись и рассмеялись. Она взяла меня за руку, улыбнулась и сказала:

– Думаю, мне бы хотелось этим заняться.

Я закатила глаза:

– Кто же сможет отказаться от подобного предложения?

Но внутри я испытала отвращение.

Томас принялся за дело с энергией и энтузиазмом – определенно, уже что-то придумал. Быстро составив тарелки, он сказал мне идти наверх, раздеться и ждать их прихода стоя на четвереньках на кровати, лицом от двери. И хотя идея раздеться первой смутила меня, я знала, что если ослушаюсь сейчас, то испорчу все еще до начала и – будем говорить прямо – создам для себя проблемы впоследствии.

Я кивнула в знак согласия и поднялась в спальню.

Я очень нетерпелива. Мне пришлось собраться с силами, чтобы послушно стоять на коленях в ожидании, когда откроется дверь, и я испытала нервную дрожь. Соски набухли от предвкушения того, что произойдет дальше. В комнате не было часов. Ожидание показалось мне вечностью. Интересно, сколько времени нужно, чтобы загрузить посудомойку?

Она надела кожаный корсет, помимо которого на ней были только трусики и колготки.

К тому моменту, когда я услышала какое-то движение, я была почти уверена, что они там начали без меня. Я раздумывала, не спуститься ли мне тихонечко вниз так, чтобы не помешать, и посмотреть. Хорошо, что я не сделала этого, – дверь наконец открылась. Изо всех сил я пыталась не оглянуться, зная, что создам себе проблемы. Поэтому я уставилась на рисунок на покрывале, прислушиваясь к каждому шороху.

Единственный звук, который я слышала, был… тихий скрип?

Когда Шарлотта подошла и стала рядом, я поняла, что это было.

Она надела кожаный корсет, помимо которого на ней были только трусики и колготки… У меня пересохло в горле. Она была великолепна, а ее изысканный наряд только подчеркивал мою наготу.

Томас обошел кровать и встал с другой стороны, как раз против Шарлотты. Я оказалась между ними, не зная, куда посмотреть и смотреть ли вообще куда-нибудь, кроме как вниз, в одну точку, на покрывало. Наконец, когда стало казаться, что молчание не кончится, Томас его прервал:

– Ты готова?

Я открыла рот, чтобы ответить, но Шарлотта опередила меня, сказав «да».

– Умница. Только помни уговор.

Прежде, чем я успела подумать, что это могло значить, Томас взял меня за подбородок, поднял лицо и посмотрел мне в глаза.

– Ты же хочешь доставить мне удовольствие? Подчиниться мне?

Я по-прежнему испытывала желание доставить ему удовольствие и преодолеть все трудности, но его омрачал страх того, что от меня потребуют нечто большее, чем я могу себе представить. Мой голос прозвучал тихо, выдавая смущение:

– Да.

Он погладил меня по голове, что вызвало теплое чувство и на секунду успокоило меня. Пока не прозвучал его голос.

– Хорошо. Потому что прямо сейчас я собираюсь сесть и оставить тебя в умелых руках Шарлотты. Ей всегда хотелось испытать власть, но не хватало уверенности. Я сказал ей, что она сможет поиграть с тобой. Попробовать кое-что. Ты должна подчиняться ей так, как подчиняешься мне. Я буду наблюдать.

С этими словами он сел в мягкое кресло в углу комнаты, которое обычно было завалено одеждой, но, как я заметила, сегодня было пусто.

Когда Шарлотта начала приближаться, я почувствовала прилив гнева и смущения.

Черт, с чем еще он задумал поиграть? Неужели она думает, что я ей подчинюсь? И с каких это пор ей захотелось испытать власть над кем-то? Оказалось, что я знала Шарлотту не так хорошо, как думала.

Она немного нагнулась, чтобы поймать мой взгляд.