Интимные связи - [19]

— Спасибо.

— Я же вас соединяла с этой больницей, что же вы номер-то не записали? Пишите: код Салехарда 349-22, номер больницы 3-67-45. Соединяю, не кладите трубку… Алло, Андрей Петрович!

— Да, слушаю!

— Гинзбург выходной, с дежурным врачом будете говорить?

— Нет, спасибо, мне нужен Гинзбург.

— А как его звать?

— Я не помню.

Ладно, сейчас поищу его домашний. Я, конечно, не имею права, но для вас… В конце концов, сколько Гинзбургов может быть в Салехарде?.. Вот, один нашелся морозостойкий… Запишите; Гинзбург Семен Львович — 2-95-17. Соединяю, говорите.

И — мужской голос:

— Алло, слушаю.

— Семен Львович? — спросил Бережковский.

— Да, слушаю.

— Извините за беспокойство, это опять Бережковский.

— Да. Чем могу?

— Я хочу послать вам свои книги. Если вы дадите свой адрес…

— И вы поэтому звоните? — насмешливо спросил Гинзбург. — Ваши книги есть во всех магазинах, но я не читаю беллетристику. Говорите, что вам угодно?

— Вы не могли бы сказать мне, как дела у вашей пациентки?

— Той самой? Зотовой? Или уже другой?

— Нет-нет! Елены Зотовой.

— Она проходит обследование.

— И?

— И это все, уважаемый. Больше я вам ничего не скажу. Хотя нет. Кое-что все-таки скажу, раз уж вы позвонили. Она почему-то решила, что ее спас не я, а вы. Что ваш голос убрал у нее метастазы. Ну, по мне — хоть вы, хоть Акунин, хоть Кашпировский, лишь бы действительно не было онкологии. Поскольку есть теория, что онкология — это нервное заболевание, что стресс — это спусковой механизм развития раковых клеток. А этой Зотовой стресса в ее семейной жизни хватает, вы, наверное, знаете, что у нее за муж. Но и вы, уважаемый писатель, оказались ему под стать — полечили, полечили и бросили. Так с больными не поступают, дорогой, грех берете на душу…

— Но я был в отъезде.

— Конечно. Я видел по телевизору — вы в Астрахани снимали какой-то сексуальный шедевр. А в Астрахани, конечно, нет телефонов, оттуда к нам нельзя дозвониться.

Бережковский повинно стерпел и это, спросил:

— Семен Львович, вы можете дать мне ее номер?

Но язвительный Гинзбург не унимался:

— А у вас что — уже нет ее телефона? Потеряли или выбросили?

— У меня нет ее телефона!

— К сожалению, и у меня его нет. Не я звоню своим пациентам, а они мне. Но я передам ей, что вы интересуетесь ее номером. Всего вам доброго.

И — гудки отбоя.

— Жидовская морда! — в сердцах сказал Бережковский. — Вот сука!..

Резкий телефонный звонок. Бережковский взял трубку.

— Алло!

— Это междугородняя. Вы закончили, Андрей Петрович?

— Да, спасибо, — сказал он расстроенно. — Как вас звать?

— Мария Петровна. Но для вас — просто Маша.

— Спасибо. Мария Петровна, а вы не могли бы посмотреть в Салехарде домашний телефон Елены Зотовой?

— Знаете… — замялась она. — Сейчас, в связи с борьбой с терроризмом, нам запретили давать домашние телефоны.

— Интересная борьба…

— Ага, люди звонят, просят телефон врача или еще кого, а мы не даем. Вам очень нужна эта Зотова?

— Очень. Честное слово.

— Ладно, я уже смотрю… Андрей Петрович, здесь четырнадцать Зотовых в Салехарде. Но ни одной Елены, все мужские имена. Соединять всех подряд?

Бережковский вздохнул:

— Нет, не нужно. Спасибо. Всего вам доброго.

— И вам. Звоните. Я работаю через сутки, мой номер семнадцать.

Бережковский перебрал на столе визитки, нашел одну и, глядя в нее, набрал номер на мобильном.

— Компания «Мобиль», — ответили ему.

— Мне Козловского.

— Как доложить?

— Скажите: Бережковский.

— Минутку… — И тут же мужской голос: — Андрей Петрович, наконец!..

— Итак, — перебил Бережковский, — слушайте. Юная блондинка в открытом спортивном кабриолете. Она так хороша, что водитель многотонного «КрАЗа» просто не может от нее оторваться — догоняет у каждого красного светофора и любуется сверху, из своей кабины…

— Андрей Петрович, вы о чем? — удивился голос.

— Не перебивайте! — потребовал Бережковский. — Слушайте дальше. Но при въезде на Тверскую «кирпич» для грузового транспорта. А блондинка уже выжала сцепление и сейчас укатит! В отчаянии парень в последнюю секунду швыряет ей первое, что у него под рукой, — свой мобильник. И они тут же разъехались: она на Тверскую, а он на соседнюю стройку. А час спустя, когда она уже на съемочной площадке, этот мобильник вдруг звонит в ее сумочке. Ей пришлось спешно взять трубку: «Алло!» — «Девушка, как мне получить мой телефон обратно?» Но она даже не ответила — в досаде вырубила этот телефон и — закрутилась в съемках, забыла о нем напрочь. И только месяц спустя, когда ее машина вылетела с мокрой подмосковной дороги в болото и увязла там по уши, она в отчаянии схватилась за этот телефон, как за соломинку, включила его и нажала «возврат последнего звонка»: «Алло! Это вы были на «КрАЗе»? Вытащите меня, пожалуйста!» Теперь вы поняли? Алло!..

— Конечно, понял. Это начало рекламного романа. Три первых рекламных ролика. Правильно? Но дальше! Что дальше?

— А дальше зависит… — И Бережковский повесил паузу.

— От чего?

— От аванса.

— Ну, это я понимаю.

— Нет, — твердо сказал Бережковский. — Вы не понимаете. «Интимные связи» — такого рекламного телеромана у нас еще не было! Публика будет стенать и требовать продолжения, а мы будем развивать сюжет медленно и понедельно. А потом вы объявите льготный тариф «Интимные связи». Сделаете музыкальные позывные…