Интимная жизнь великих диктаторов - [11]

Наполеон никогда не пытался скрывать от Жозефины своих любовниц. Он имел привычку рассказывать придворным о навыках, физических недостатках и анатомических особенностях своей последней подруги «с самой непристойной откровенностью». Вскоре эти подробности через дипломатических курьеров доходили до европейских правительств. Но Жозефина так дорожила своим положением супруги императора, что терпела позор. Она даже помогала мужу избавляться от надоевших ему пассий.

Хотя циркулировавшие по стране памфлеты славили Наполеона, как Геракла среди любовников, правда была куда приземленнее. Мадемуазель Жорж в своих мемуарах утверждает, что они с Наполеоном легли в постель только во время третьего свидания. Физически он был не слишком силен и в ее обществе никогда себя не мучил, хотя порой демонстрировал пылкую ревность к ее бывшим кавалерам. Однажды, вспоминала она, он скакал по спальне нагишом с венком из белых роз на голове.

Хорошо знавший Наполеона писатель Стендаль поведал, что однажды, когда император сидел вечером за столом и подписывал декреты, ему доложили о визите дамы. Он, даже не отрываясь от работы, попросил ее войти и подождать его в постели. Позднее со свечой в руке он вывел ее из спальни и возвратился за стол — к своим бесконечным декретам. Самая важная часть свидания не продлилась и трех минут.

Одну нервозную актрису он поприветствовал лаконично: «Входите. Раздевайтесь. Ложитесь».

Порой он не удостаивал женщину даже словами. Как-то раз он отправил слугу встречать другую актрису из «Комеди Фрасез» — мадемуазель Дюшесно. Когда она появилась в его тюильрийских апартаментах, ее попросили подождать. Через два часа слуга вошел к Наполеону и напомнил, что мадемуазель Дюшесно все еще ожидает. В ответ он услышал: «Пойди скажи, чтобы разделась». Она разоблачилась. Еще час просидела нагишом. Снова к Наполеону отправился слуга с напоминанием. На этот раз император сказал: «Ступай отправь ее домой». Она оделась и ушла.

Жозефина действительно во многом упрощала для него жизнь. Она любила окружать себя хорошенькими юными фрейлинами. Когда у Наполеона наступал, по его выражению, «брачный сезон», он мог выбирать лучших из подруг жены. «Любовь — единственная страсть, которая превращает мужчину в зверя, — говорил он. — В брачном сезоне я настоящий пес».

По мере того, как Наполеон прибирал к рукам все больше власти, он все небрежнее занимался любовью; но ему было важно сохранять имидж. На склоне лет он признал свою «слабость в любовной игре; она не так уж много значила».

Однозначно высказался об этом близкий друг Наполеона — генерал Луи де Коленкур: «Он редко испытывал потребность в любви или получал от нее истинное удовольствие. Императору так хотелось рассказывать о своих амурных успехах, что подчас казалось, будто он затевает интрижки только ради того, чтобы потом о них поговорить».

На самом деле Наполеон не очень любил прекрасный пол. В своих письмах он был искренен: «Мы слишком хорошо относимся к женщинам и тем самым все портим. Мы совершили огромную ошибку, подняв их до своего уровня. На Востоке люди гораздо умнее и здравомысленнее, у них женщины — рабыни».

Он считал, что мужчине вполне позволительно иметь несколько жен.

«На что могут жаловаться большинство дам? Разве мы не признали, что они обладают душами?.. Они требуют равенства! Чистой воды безумие! Женщина — наше имущество… В точности как плодовое дерево принадлежит садовнику», — писал он.

Кроме того, Наполеон был убежден в «слабости женского интеллекта». Он жаловался, что его брат Жозеф «спрятался навсегда с какой-то женщиной, читающей Торквато Тассо и Аретино». Несомненно, что разочарованию Наполеона в любовной романтике способствовала связь Жозефины с Ипполитом Шарлем.

Мало того, что Жозефине досаждали измены мужа на дому, он часто уезжал за пределы досягаемости. В 1806 году, после успешного завершения прусской кампании, он отправился в Польшу, и Жозефина изводилась мыслями о «польских красавицах». «Здесь, среди польских пустошей, редко приходят мысли о красавицах, — писал он ей. — Потому для меня на свете существует только одна женщина. Вы ее знаете? Я могу ее описать, но не хочу будить в Вас тщеславие; и все же, положа руку на сердце, я не могу сказать о ней ничего, кроме хорошего. Ночи здесь долгие, и я один-одинешенек».

Но недолго страдал он от одиночества. После незначительной победы над русскими при Пултуске Наполеона чествовали как освободителя Польши. В Варшаве, во «Дворце Королей», его ждал пышный прием, и там Наполеону приглянулась двадцатилетняя графиня Мария Валевская. Она смотрела на него, как на героя. Он же ясно дал понять, что она — из тех женщин, с кем ему бы хотелось увидеться попозже и наедине.

Валевская была замужем за семидесятилетним графом и имела репутацию целомудренной, скромной и глубоко религиозной пани. Она ответила Наполеону отказом на рьяное приглашение разделить с ним постель. Не помогли и его щедрые дары: присланная Наполеоном шкатулка с драгоценными камнями полетела на пол. «Похоже, он принял меня за проститутку», — сказала она.

Не возымели действие и его страстные письма, и завуалированные угрозы. «Подумайте о том, сколь дороже будет мне Ваша страна, если Вы сжалитесь над моим бедным сердцем», — писал он.