Интимная жизнь римских пап - [38]

Вскоре в церковном суде появился осел, шею которого украшала лента с надписью: «Пожалуйста, сделайте и меня епископом». Климент посчитал шутку очень остроумной. Его также позабавил присланный подарок с запиской, в которой говорилось: «От дьявола его брату Клименту».

Климент VI любил тратить деньги и даже самому жадному просителю давал больше, чем тот осмеливался надеяться. Обладатель прекрасных манер сеньора, он был щедр буквально со всеми, одаривая дорогими вешами и высокими постами друзей и родственников. Кардиналы накапливали огромные состояния, окружали себя красивыми «придворными дамами», или, если имели к тому наклонности, мальчиками-пажами. Поговаривали, что Бахуса и Венеру в Авиньоне славят больше, чем Иисуса.

По слухам, свита Климента была даже многочисленней, чем у принца. Он с благоговением относился к красоте, особенно женской. А его роскошный двор славился как «дом вина, женщин, песен и священников, которые выделывали такие курбеты, словно надеялись снискать себе славу не в почитании Христа, а в пиршествах и разврате», — говорил Петрарка. Он даже утверждал, что лошади папы подкованы золотом. На самом деле золотыми были только мундштуки.

Даже «Католическая энциклопедия» признает, что Климент «любил повеселиться и часто устраивал пирушки, на которые допускались женщины», проникавшие не только в банкетные залы. Климент принял религиозный сан в десять лет и «был весьма увлечен женщинами».

«Будучи архиепископом, он не отказывался от встреч с женщинами и вел себя, как молодой аристократ, — писал флорентийский историк, — Климент не пытался себя ограничивать и после того, как стал папой. Благородные леди попадали в его покои так же легко, как и прелаты. Среди прочих, графиня Тюреннская была так с ним близка, что Климент часто одаривал своих приверженцев через нее».

Петрарка описывает Климента VI как «церковного Диониса со всеми присущими ему непристойными привычками и хитростями». И добавляет, что Авиньон во времена Климента «погрузился в пучину самых гнусных удовольствий и разврата, а целомудрие потерпело самое невиданное из крушений».

Действительно, проституток развелось так много, что Климент начал брать с них налоги. Историк Джозеф Маккейб даже раскопал бумаги о покупке папскими представителями «прекрасного нового респектабельного борделя» у вдовы одного врача. Среди прочего там написано: «Сделка совершена во славу Господа нашего Иисуса Христа».

Климент VI положил начало неограниченной папской роскоши. В Сирии он приобрел сорок разных золотых одеяний, покупал в Тоскане шелк, тонкое льняное полотно в Реймсе, Париже и Фландрии. Мех считался роскошью, его не имели права носить рыцари, пажи, сквайры и фрейлины. Климент использовал на свои одеяния 1080 горностаевых шкурок — 68 ушло на капюшон, 430 на плат, 310 потребовалось для мантии, 150 еще для двух капюшонов, 64 шкурки было израсходовано на четвертый капюшон. 30 на шляпу, 80 на большой капюшон и 88 на головной убор.

Свидетель так рассказывает о приеме, устроенном кардиналом Аннибейлом для Климента V! в пригороде Авиньона в 1343 году:

Папу ввели в комнату, стены которой украшали великолепные гобелены. Пол покрывал бархатный ковер. Огромная кровать была убрана тончайшим алым бархатом, отороченным белым мехом горностая, и белым шелком с золотой вышивкой. Четыре рыцаря и двенадцать сквайров папского двора ждали его за столом; хозяин одарил каждого богатым серебряным поясом и кошельком с 25 золотыми флоринами. Пятьдесят сквайров из свиты кардинала Аннибейла прислуживали папе и его свите. Обед состоял из девяти перемен, каждая из которых включала три блюда — всего двадцать семь. Среди прочего внесли нечто, напоминающее громадный замок — блюдо из огромного индюка, кабана, нескольких козлят, зайцев и кроликов. В конце четвертой перемены кардинал преподнес папе великолепное белое блюдо стоимостью в 400 флоринов и два кольца, оцениваемых в 150 флоринов, одно с громадным сапфиром, а другое с таким же топазом. Все шестнадцать кардиналов, двадцать прелатов и аристократы получили по кольцу с прекрасным самоцветом. Двенадцати молодым клирикам из папского окружения вручили пояса с кошельками, где лежало по 25 флоринов; двадцать пять сержантов папской гвардии надели новые ремни ценой по три флорина. После пятой перемены появился фонтан с деревом и колонной, в котором било пять разных видов вина. Фонтан украшали петухи, фазаны, куропатки, журавли и другие птицы. Между седьмой и восьмой переменами прямо в банкетном зале состоялся турнир. Пиршество венчал концерт. На десерт внесли два дерева; с одного, будто отлитого из серебра, свисали яблоки, груши, фиги, персики и виноград из золота; другое, лавровое, было усыпано разноцветными засахаренными фруктами.

Вино для пиршества прибыло из самых разных областей. После десерта перед гостями танцевал главный повар вместе с тридцатью помощниками. Когда папа отправился отдыхать в свои покои, перед нами поставили вина с пряностями.

День закончился пением, танцами, турнирами и непристойной комедией, которую, по всей видимости, папа и кардиналы нашли весьма забавной. Согласно Петрарке, вслед за этим началась оргия.