Интервью сквозь замочную скважину - [2]

Ладно, не хочет меня узнавать и не надо. За это не дам ему автограф. Я быстро миновала ухоженный дворик – технические службы работают у нас прекрасно, – асфальт с утра выметен, только что политый газон искрится мокрой травой, на мелких клумбочках ни одного сорняка, только цветочки, пусть и незатейливые, по случаю осени уже отцветающие, но все равно очень милые, – и вошла в здание собственно телецентра.

Обменялась утренними любезностями с Натальей Михайловной, она у нас при ключах. Глянула на пустой гвоздик под номером нашего кабинета – естественно, Лера уже пришла. Она работает у нас второй год и ни разу не то что не опоздала, не пришла меньше чем за пятнадцать минут до начала рабочего дня.

Уникальное создание. Помощник режиссера Лера Казаринова – самая молодая в группе, недавно ей исполнилось двадцать. Она учится заочно в университете на каком-то экзотическом факультете – не то социальной политологии, не то политической социологии, – но будущее свое связывает исключительно с телевидением. Мечтает, мне кажется, о собственной программе: «Что-нибудь эдакое, позаковыристее, с Валерией Казариновой!» Красавицей, в классическом смысле слова, ее назвать нельзя, но статная фигура и симпатичная мордашка, с румяными, еще не утратившими детской пухлости щеками, и огромные серые глазищи производят на всех студийных мужиков потрясающее впечатление. Между прочим, я тоже неплохо котируюсь и вообще человек с некоторым весом в обществе, но то, что для меня сделают из уважения и с намеком на ожидание ответной любезности, Лера получит только за один взмах ресниц.

Я поднялась на второй этаж. Кабинет был открыт, но, к моему недоумению, Казариновой там не было. Еще больше я удивилась, обнаружив развалившегося в кресле, мирно дремлющего Павлика.

Павлик – это оператор, прекрасный, но фантастически ленивый. Заставить его работать можно только пинками. Никто не знает, сколько ему лет – возраст свой он скрывает, словно красна девица, – но не больше двадцати четырех. Наверное, чтобы скрыть свою несомненную молодость, он отпустил бороду, густую и неухоженную, скрывающую почти все его лицо. Впрочем, у Леры свое объяснение. Она утверждает, что Павлику просто лень бриться. Вполне возможно.

– Ты что здесь делаешь? – Пожалуй, тон мой был не слишком любезным.

– Сижу, – он даже не соизволил открыть глаза. – Опытным путем я выяснил, что это кресло как минимум второе по удобству на студии.

– А первое где? – не удержалась я.

– У председателя в приемной. Но оттуда Анастасия Дмитриевна выгоняет.

Да, нрав у секретарши председателя нашей телекомпании был вполне… секретарский. Она бы ни за что не позволила Павлику обосноваться вот так в своих владениях.

– А куда Лера подевалась?

– Пошла чернослив мыть.

– А-а. Понятно.

Лера очень заботилась о своем здоровье. Она постоянно занималась какими-то особенными целебными гимнастиками, категорически отказывалась принимать алкоголь, даже в малых дозах, и питалась по определенной системе. Правда, системы со временем менялись. Этап раздельного питания закончился примерно полгода назад, и теперь Казаринова была сторонницей вегетарианства и сыроедения. Она почти все время грызла какие-то орешки, жевала курагу, изюм и чернослив, а на обед приносила себе в баночке мед, смешанный с лимоном, который запивала минеральной водой без газа. Павлик беззастенчиво воровал у нее все эти лакомства, декламируя при этом детский стишок: «Если от многого взять немножко, то это не грабеж, а просто дележка…» Лера бесилась и устраивала ему скандалы, а мы с Галиной Сергеевной вынужденно развлекались.

Галина Сергеевна – четвертый член группы, работающей над программой «Женское счастье», режиссер. Вот угадать ее возраст еще сложнее, чем Павлика. Правда, несколько лет назад, когда я уже работала на студии, а Леры с Павликом еще не было, общественность раскрутила ее на празднование юбилея. Тогда Галина Сергеевна согласилась считать, что ей сорок. С тех пор сорок ей так и осталось. Хотя время от времени она вспоминала о каких-нибудь событиях и людях, с которыми работала на студии больше тридцати лет назад, но никого настолько неделикатного, чтобы ловить Галину Сергеевну на этих маленьких неточностях, в ее окружении не было.

Собственно я, Галина Сергеевна, Лера и Павлик – вот и все. Разумеется, в конечном итоге над передачей работает гораздо больше народу, но основной костяк «Женского счастья» – это мы, четверо.

У Павлика как у оператора имеется, впрочем, свое начальство, которому иногда удается отправить его на съемки с другим редактором и другим режиссером. Но сам он искренне считает себя членом нашей группы и каждую свободную минуту проводит здесь, в двадцать четвертой комнате. Похоже, правда, что влечет его сюда не преданность работе, а мягкое кресло.

Вернулась Лера, вся такая деловая и собранная. Прямые светлые волосы собраны в хвостик и удерживаются большой заколкой, отделанной бисерными розочками. Забавно, одевается она всегда очень просто, я ее, кроме как в джинсах и водолазке, вообще больше ни в чем не видела, а вот заколки меняет каждый день. И всегда это что-нибудь крупное, монументальное. Особенно мне, помню, понравилась тайваньская, из фальшивого розового жемчуга. И еще одна, украшенная крохотными зеркалами. Стоило Лере пошевелиться, как по всему кабинету начинали скакать солнечные зайчики. Очень милая была вещица.