Интервью с Уильямом Берроузом - [35]

— Как там парочка в бассейне погружения №187?

— Не смотрите, босс, это слишком ужасно. Они сливаются и пожирают друг друга изнутри.

— Selbstverstandlich [23], — отрезал герр доктор. — Што, по-тфоему, должно было произойти, тупая американская сфинья?

Тут в лаборатории начинается страшная потасовка. Баки с питательными веществами, колбы, аквариумы переворачиваются, отвратительные личинки шлепаются на пол, вопящие ученые, поскальзываясь, носятся друг за другом со скальпелями и медицинскими пилами.

— Был приказ, и я свою работу сделал, мне еще семью кормить.

— Што за идиот!

— Воняет хуже нужника, доктор.

— Бегите, парни, спасайтесь. Они живые. — Лаборанта засосали эротогенные нечистоты.

Проект загублен. Кто руководитель? Понимаете, к чему я?.. Попади такое знание в плохие руки, беды не оберешься!

В.: Мы уже рассматривали разрушительную силу власти. Давайте поговорим о наркотиках. Они тоже инструмент власти?

О.: Мне кажется, наркотики — это один из идеальных инструментов власти. Так называемая проблема наркотиков — только предлог, вялый и все больше теряющий убедительность. Он нужен полиции для расширения зоны контроля, особенно над теми территориями, где существует или нарождается оппозиция. В странах Запада оппозицию составляют люди в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Издавайте побольше законов о запрете наркотиков, публикуйте все плохие новости о них, и добрая часть диссидентов станет преступниками на законных основаниях.

Если верить статье в журнале «Лайф» (24 июля 1967 г.), американские власти насчитали около десяти миллионов граждан, хоть раз пробовавших марихуану; число постоянных курильщиков травки быстро растет. Все десять миллионов в тюрьму не засадишь — иначе раскроются подлинные мотивы властей. Меньше всего они желают раскрывать свои истинные намерения, однако могут удерживать молодежь в постоянном страхе полицейских обысков и прочих акций, направлять восставших в ложное русло, оканчивающееся тупиком наркозависимости и преступности. Никогда власти так не боялись, потому и реагируют истерическим гневом, будто истинный паразит. Реакционное правительство, не задумываясь, объявляет преступником всякого, кто выступает за легализацию марихуаны или же разъясняет людям, что марихуана и героин самим законом определяются как разные наркотики. Вот вам пример.

Сообщение агентства «Юнайтед Пресс Интернэшнл», Женева, 3 августа.

«Медики объявили Мика Джаггера вне закона за пропаганду свободы употребления наркотиков.

Доктор Пол Кэмпбелл, канадский врач, объявляет «преступниками» всех, кто пропагандирует употребление ЛСД. Доктор Кэмпбелл критически отозвался о британском певце Мике Джаггере, лидере группы «Роллинг стоунз» за то, что он якобы высказался за свободу употребления наркотиков.

Канадский врач выступил с обращением к ассамблее по проблеме наркотиков Группы морального перевооружения в ее штаб-квартире в Ко».

В.: Думаю, следует разграничить наркотики и галлюциногены. Как их можно классифицировать в смысле воздействия на психику?

О.: Приведу цитату из обращения к Американскому обществу психиатров 1961 года:

«К сожалению, слова «наркотик» человек западного психотипа боится и не одобряет, словно какую-то пошлость».

Наркотик, конечно — это общий термин, обозначающий определенные химические вещества. Алкоголь — седативный наркотик, схожий по действию с барбитуратами; хотя благодаря чисто вербальным ассоциациям, мы не считаем алкоголь наркотиком, потому что это — наш национальный наркотик.

Американский департамент по борьбе с наркотиками под наркотиками понимает целый ряд веществ, действующих на психику по-разному. Морфий используют как противоядие при отравлении кокаином; каннабис — галлюциноген, который ни по химическим свойствам, ни по воздействию на психику не похож ни на морфий, ни на кокаин. Тем не менее кокаин,каннабис и морфий определяются как наркотические вещества. Термин, несомненно, бьет по психике, однако подобное вольное употребление слова лишает его значение необходимой точности. Для начала я хотел бы провести четкие различия между галлюциногенами и седативами, между препаратами, вызывающими зависимость и не вызывающими.

Что есть зависимость? Это состояние, вызываемое употреблением опиума и его производных. Все. Морфинист или героинщик представляют собой образец или зеркало зависимости. Наркоман действует на героине: без героина он беспомощен как рыба, выброшенная на берег. Однако нужен месяц ежедневных инъекций или внюхиваний героина, чтобы клиент сел плотно, то есть до конца жизни. Даже если наркоман вылечился и несколько лет подряд не употребляет наркотик, он может сорваться после одной или двух доз… Как у алкоголика, у него формируется пожизненная тяга к зелью.

Исследователи до сих пор не выяснили, как именно формируется зависимость от героина. Доктор Избелл из нарколечебницы в Лексингтоне, штат Кентукки, где проходят курс лечения большинство наркозависимых в США, предположил, что морфий воздействует на клеточные рецепторы, изменяя молекулярную структуру определенной группы клеток тела. Если действие морфия до сих пор толком не понято, то алкоголь и барбитураты совершенно определенно являются седативными веществами и воздействуют на переднюю часть мозга, постоянно требуя увеличения дозы. По сути, все седативы действуют расслабляюще, выключая определенные функции нервной системы и снижая внимание к окружающему миру или процессам внутри тела. Трудно назвать эти наркотики вызывающими привыкание. Настоящую зависимость, возможно, вызывают лишь опиаты. Симптомы, следующие за отказом от барбитуратов — скорее, механическая реакция на обширное расслабление передней части мозга, нежели биологическая потребность в наркотике.