Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - [5]

Когда бываю в Питере, не могу отделаться от мысли, что «Град Обреченный» (мое, пожалуй, любимое ваше произведение) — это Ленинград. Вопрос (мучает меня уже который год!): «огромный железный человек с жабьим лицом и пафосно растопыренными руками» («Разрыв непрерывности», глава вторая) — не памятник ли это Володарскому у одноименного моста через Неву? Уж очень похож по описанию.

Вячеслав. Москва, Россия — 13.02.01

Откровенно говоря, я совсем не помню этого памятника, хотя, разумеется, видел его и неоднократно, проезжая по Володарскому мосту. Так что, скорее всего, совпадение чисто случайное. Но вообще-то Вы правы: Город — это в значительной степени Петербург-Ленинград, а дом, в котором живет Воронин и Сельма, — есть точная копия того дома, в котором жила наша семья до, во время и после войны (а также — того дома, в котором живут «здесь», в нашем мире, Воронин и Иська Кацман).

Больше десяти лет в Петербурге я жил на Выборгской улице (напротив «Красной зари»). Слышал, что Вы в свое время учились в школе, которая по той же улице и ныне находится. Рискну позволить себе некое любопытство и спросить, где ориентировочно Вы жили в то время.

Павел. СПб, Россия — 12.06.00

Все верно, я, да и АН — тоже, учились в 107-й средней школе, что недалеко от завода «Красная заря». На стадионе «Красной зари» у нас проходили занятия физкультурой, и там я однажды сломал себе руку во время соревнований по бегу с препятствиями. А жили мы (с конца 20-х годов) по адресу проспект К. Маркса, 4, в большом семиэтажном доме, который потом еще долго простоял рядом с нынешней гостиницей «Петербург» и был снесен уже в новейшие времена.

Если бы Вам пришлось составлять герб писателя АБС, то что Вы изобразили бы на его щите?

Валерий Королюк. Владивосток, Россия — 05.07.00

Последний раз составлением герба я занимался классе в 9-м. Обнаружилось вдруг, что имена-фамилии всех самых любимых мною людей (мамы, брата, некоей девочки…) начинаются на буквы «А» и «С». Естественно, гербом моим тут же стали взаимопереплетенные буквы «А» и «Б», окаймленные буквой «С». С тех пор я больше этими пустяками не занимался никогда.

Ваша мама работала школьным учителем литературы, и Вы учились в той же школе. Правда ли это, и если да, то как складывались Ваши отношения, так сказать, с учителем и мамой в одном лице?

Евгений. Новосибирск, Россия — 11.01.02

Мама преподавала в пятых-седьмых классах, когда я учился уже в восьмом. Так что дороги наши не пересекались, и мы даже почти не видели друг друга в школе. Правда, «плохие учителя» всегда с особенным наслаждением сообщали маме о моих подвигах, и это было крайне неудобно.

Я по одному из образований педагог, соответственно, у меня много знакомых — учителей. Практически у всех, кто пошел работать в школу, со временем испортился характер, появилась безапелляционность суждений, что ли, и некоторая несдержанность. Кроме того, существует расхожее отношение к учителям, как к не очень приятным людям. А как Вы относитесь к профессиональным учителям — к нашим современникам, а не к тем, о которых Вы пишете?

Алексей Васильев. Красноярск, Россия — 08.11.02

У нас мама была учитель высокого класса, профессионал с огромным стажем. Поэтому я изначально относился ко всем прочим учителям скорее снисходительно, хотя и недолюбливал их всех. Сейчас среди моих знакомых всего один, кажется, учитель, но — очень хороший. Не знаю, правы ли Вы. Просто не берусь судить. С годами у меня выработалось специфическое отношение к учителям и врачам: святые люди, вся жизнь которых — подвиг. Но может быть, это от того, что я очень хорошо знаю, как несносны бывают ученики и пациенты. Сам такой.

В одном из интервью Вы упомянули о своей школе. Можно ли было Вас назвать «трудным» ребенком, и если да, то кто из братьев Стругацких «отличился» больше в этом? И подозревал ли кто из учителей наличие безусловного таланта в Вас?

Денис. Южно-Сахалинск, Россия — 20.04.02

Мы оба были хорошими учениками, я — так вообще отличником был и медалистом. Никакими особенными подвигами в школе не славились и никак так уж особенно учителей наших не доводили. Помнится, впрочем, что моя воспитательница всегда сетовала на мою «антиобщественность» — не любил я классных мероприятий, культпоходов, кружков и прочей лабуды и с друзьями своими предпочитал общаться в неформальной домашней обстановке. «Неприручаемость» эта моя, как я теперь понимаю, очень нашу воспитательницу раздражала, но в остальном вреда от меня было немного.

Какие оценки получали АБС по таким предметам, как литература, рус. язык и изобразительное искусство?

Пошелюжин Александр. Барнаул, Россия — 03.03.03

АБС учились хорошо — на пятерки и четверки. В том числе и по литературе. Рисование у нас тоже было, но в младших классах и ничего об этом не помню.

Когда Вы учились в школе, бывало ли такое, что Вы вместо того, чтобы решить какой-нибудь логарифм, читали какую-нибудь книгу, спрятав ее под тетрадью?

Пошелюжин Александр. Барнаул, Россия — 22.04.03

Нет. Я любил (и люблю) читать, только находясь в комфортной обстановке — дома, на диване или за едой. А в школе, под партой, мы, помнится, только разыгрывали шахматные партии, за что и бывали соответствующим образом наказаны.