Интервенция - [10]

Бондаренко. Мандат?

Орловская. Да.

Бондаренко. Он далеко (Снимает куртку.) Еще дальше. (Снимает матросский тельник.)

Орловская отворачивается.

(Вспарывает шов тельника и извлекает крохотный кусочек полотна.) Вот. (Одевается.)

Орловская (читает мандат). «Делегат партизанских отрядов, действующих на Одесском фронте, товарищ Бондаренко». (Жмет ему руку.) Давненько партизаны не заявлялись к нам.

Бондаренко. Трудновато было сквозь фронт пролезть. Пришлось взять это на себя. Так вот, товарищ: за последние три дня продвинулись с боем на сорок километров. Если дело так пойдет дальше, недельки через полторы-две ждите в Одессе.

Орловская. Боеспособность интервентов?

Бондаренко. Покуда деремся с белыми. Били греков. С завтрашнего дня вступаем в соприкосновение с союзниками. Так вот, товарищ дорогой, ощущаем недостаток в литературе.

Орловская. Вот, товарищ Бондаренко, специальные фронтовые листовки. Вот французские, греческие, румынские, английские. Вот русские.

Бондаренко (прячет литературу под одежду). Второе дело: деньги на агитацию.

Орловская. Сколько?

Бондаренко. Меньше чем с тысячами пятью не обернешься.

Орловская. А не многовато?

Бондаренко. Оружие главным образом много монеты забирает.

Орловская. Откуда снабжаетесь оружием?

Бондаренко. Во-первых, добываем в бою – совершенно бесплатно.

Смеются.

А кое-что покупаем у этого Фильки-анархиста. Только драть он стал сильно в последнее время. Прямо спекулянт!

Орловская. Этот источник снабжения придется закрыть, товарищ Бондаренко. Понимаешь? Это директива областкома. Нашли поставщика! Сначала он начнет шантажировать, а потом…

Бондаренко. А начнет шантажировать, так мы его…

Орловская. Никаких дел с Филькой!

Бондаренко. Понял, товарищ Орловская.

Орловская. Тысячи в три придется уложиться, товарищ Бондаренко.

Бондаренко. Надо – уложимся.

Орловская. Пишите расписку: «Получено от Марианны…»

Бондаренко пишет.

В порядке. (Передает деньги.)

Бондаренко. Книги иностранные?

Орловская. А вы понимаете?

Бондаренко. Приходилось плавать. До Марселя. До Ливерпуля. Балакаю. Теперь пригодилось. Будь здорова, товарищ Орловская!

Орловская. До свиданья, товарищ Бондаренко.

Бондаренко (уходя). Так вы и сидите здесь, товарищ Марьяна?

Орловская. Так и сижу. А что?

Бондаренко. У нас там, на фронте, часовые расставлены. А здесь могут прихлопнуть, как в мышеловке.

Орловская. У нас здесь тоже часовые расставлены, только их не видно. Все в порядке, товарищ Бондаренко.

Бондаренко (в дверях). А те девушки (кивает на белошвейную) партийные?

Орловская. Без.

Бондаренко, значительно кивая головой, идет через белошвейную.

Белошвейки (поют).

Четвертая – Анка,

Краса Молдаванки.

Жених висит на ветке,

А папа – в контрразведке.

О чем же ей тосковать?

В прекрасной Одессе,

В стране белогвардейцев,

Четыре белошвейки

Роскошно живут…

Орловская насторожилась.

Бондаренко. Правильно. Пойте, девушки, пойте! (Выходит из белошвейной черным ходом.)

Входит второй господин петербургской наружности.

2-й господин. Ну, как мое белье, девочки?

1-я швея. Готово, мсье. (Подает пакет.)

2-й господин Мне нравятся одесситки.

1-я швея. Проверьте, пожалуйста, мсье.

Второй господин петербургской наружности расправляет рубахи и кальсоны. Входит Жанна Барбье.

2-й господин. Напоминают парижанок.

1-я швея. (4-й швее). Займитесь покупательницей.

2-й господин (платит). Очень милы! Очень милы! (Уходит разнеженный.)

Жанна. Орловская?

4-я швея. Да.

Жанна проходит к Орловской.

Орловская. Жанна!

Жанна. Я аккуратна чересчур? Бродского еще нет? Подождем заседать? Какие толстые волюмы! О, это мой язык!

Орловская. Пишу статью в «Ле коммюнист». Окружила себя словарями. Ох, уж эти ваши глаголы!

Жанна. Все эти subjonctiv и conditionel. Плюнь на них, Марианна. Думаешь, солдаты их знают?

Орловская (читает). Dompter la Russie et aprиs la piller comme on a pille avant la guerre la Turquie, la Chine et comme on s'apprкte а piller l'Allemagne, – vola dеsir sincercies impйrialistes, leur tвche sacrеe…» [1]

Жанна. Браво!

В белошвейную входит Бродский.

Бродский (напевает). «О чем же ей тосковать…» Привет, девушки! (Проходит в другую комнату. В руках у него детский воздушный шарик.) Какая весна, товарищи!… Какое небо!…

Жанна. Я буду с тобой крепко ругаться, Мишель.

Бродский. Слава богу, на каждом заседании царапаемся.

Жанна. Ну, вот сегодня Орловская, как представитель областкома, нас разберет.

Орловская. О чем вы собираетесь ругаться?

Жанна. Я ставлю вопрос о сроке восстания.

Орловская. Это именно то, о чем я собиралась сегодня с вами поговорить. Но только вот что, товарищи, ругаться – ругайтесь, но в пределах регламента. Главным образом это относится к тебе, Жанна. Слушаем тебя.

Жанна. Я коротко. Значит, так, товарищи. В сто семьдесят шестом полку и в пятьдесят четвертом мы имеем революционные группы почти во всех ротах. В последние дни удалось вовлечь кое-кого из саперов. Очень хорошо настроены радисты. Вот очень важно – нам удалось завязать отношения с танковыми частями. Мы имеем на сегодняшний день у солдат такое настроение: восстание немедленно! Я их сдерживаю. Понимаете? Я знаю моих земляков. Если не использовать настроение, они могут остынуть. Мишель, я вижу твою кислую улыбку, я вижу твои нахмуренные брови!