Интервенция - [8]

Тем не менее, несмотря на мрачный вид, площадь была довольно людной. Между обгоревшими каркасами павильонов туда-сюда мелькали разнообразные темные личности. В двух местах молодые парни и девицы, сбившись в кучки, горланили что-то под гитары. Судя по всему, тут торговали наркотиками. Вся эта публика не обращала внимания на стоявший у неработающей станции метро патрульный джип. Двое солдат, топтавшихся возле машины, тоже никак не реагировали на происходящее. Все ведь было тихо.

Вообще, за неделю пребывания ограниченного контингента в городе никаких признаков сопротивления отмечено не было. Если, конечно, не считать пары перестрелок с бандитами, которые не успели убраться с дороги солдат. Но складывалось впечатление, что бесчисленные городские преступные группировки предпочитают, завидя патрули, сидеть тихо и не отсвечивать. Возможно, они полагали, что так дело и пойдет: новая власть станет жить по принципу «мы вам не мешаем, вы нас не трогайте». Они еще не знали, что их ждет в ближайшем будущем. Так или иначе, журналисты, впрочем, как и солдаты, могли передвигаться по городу свободно. Хотя, видимо, не совеем. Не зря же его Речел вызвала… Она вроде вороны — летит на падаль.

Речел Стилл была коллегой Джекоба — одной из журналисток, аккредитованных при штабе. Она являлась весьма своеобразной девицей. После окончания колледжа, Речел, как и многие другие молодые дурочки, попыталась прославиться на ниве музыкальной журналистики. Еще бы — казалось бы — кому не хватало ума писать про поп-звезд? Но только у Речел ничего хорошего из этой затеи не вышло. Писать про музыку — ума и в самом деле не надо — но именно потому данную профессию осаждает толпа претендентов — как в гипермаркете во время распродажи. Мало того. То ли Речел по жизни была слаба на передок, то ли решила сделать карьеру, прыгая по постелям ребят из музыкальной тусовки… Да только в том мире такое воспринимают без радости — музыканты относятся крутящимся вокруг ним девицам, жаждущих попасть к ним в постель, без всякой симпатии, хотя, конечно, при случае и пользуются их услугами. Оно и понятно. Все эти звезды, звездочки и люди околозвездных скоплений — затраханы в прямом и переносном смысле. Так что журналистка, которая всех и каждого пытается волочь в постель, никакой любви не вызывает. Возможно, была бы она хорошеньким мальчиком… Впрочем, мальчиков там крутится не меньше.

После облома на музыке, Речел за каким-то чертом понесло в Россию. С тем же успехом она могла отправиться куда угодно — хоть в Африку, хоть в Антартиду. Ладно то, что она ну совершенно ничего не знала, но она решительно не желала чему-то учиться. Конечно, большинство бойких журналистов обходятся и без этого. За одним исключением — военной журналистики. Когда уж работаешь с военными, армию надо понимать. Если не хочешь довольствоваться жвачкой с пресс-конференций — а ради такого корреспондента посылать незачем, все есть в Интернете, нужно иметь друзей в действующих частях, которые будут подкидывать тебе живую, настоящую информацию.

Как острил один их общий коллега, Речел так и не научилась разбираться в количестве звездочек на погонях — и слабо представляла разницу между лейтенантом и двухзвездочным генералом. Понимать подобные мелочи она полагала излишним, пытаясь выехать на непробиваемом нахальстве и совершенно запредельном апломбе. Известно, как в армии относятся к таким работникам средств массовой информации. То, что у нее все-таки появились информаторы, коллеги склонны были объяснять большими познаниями Речел в искусстве французской любви.

К Джекобу эта девица всячески подъезжала. Но не с тем. Это она дарила каждому, кто попросит. Но журналистка хотела выпытать секрет — почему генерал Адамс выделяет из всех журналистов именно его — а потому порой сообщает ему то, что другие не узнают никогда. Она думала, что есть какой-то ключик к сердцу командира.

Ключик-то, конечно, имелся. Когда журналист пять лет помотается по горячим точкам — в глазах военных он становится уже как бы наполовину солдатом. Почти своим. Человеком, которому можно доверять. Информаторы знали — Джекоб их не подставит неосторожным репортажем под огонь каких-нибудь правозащитников. Которые, хоть ты тресни, не в состоянии понять простой вещи — на войне убивают.

Речел подобных тонкостей не понимала в принципе. Она, впрочем, вообще ничего не понимала. Что давало ей шанс стать в будущем телезвездой. Зрители любят, когда по ту сторону экрана маячит такой же идиот, как и они сами.

Сейчас Речел вызвала его, сообщив, что происходит нечто интересное. Делать было особо нечего — а потому Джекоб решил прокатиться.

Джип свернул в одну из небольших улиц — и Джекоб еще издали увидел мечущеюся рыжеволосую девицу, за которой едва поспевал оператор. Завидев выходящего из машины журналиста, девица кинулась к нему. Она сияла, точно получила приглашение вести новости на MTV.

— Привет! Ну, вот, наши войска снова несут потери! — Радостно сообщила она.

— Что, неужели появились боевики?

— Нет, — с некоторым сожалением протянула Речел и показала на груду строительного мусора. — Вон под ним лежат пятеро солдат. Сейчас прибудут инженерные части, и будут разгребать. Она простерла руку в сторону огромного темно-красного дома, фасад которого был обильно украшен массивными балконами, разными лепными финтифлюшками и прочей тяжеловесной декорацией. На уровне второго этажа на стене зияла огромная плешь, в середине которой виднелась ободранная балконная дверь, возле которой торчали обломки арматуры и пятно кирпичной кладки. Обломки завалили половину узкой улицы, а на стене второго этажа красовалась надпись, выполненная ядовито-желтой краской: «Vasya forever».