Интерпол - [11]

Вскоре стало ясно, что Международное бюро в Вене не может функционировать с максимальной пользой, работая в одиночку. Целесообразнее выглядело создание отдельных бюро в столице каждой страны — члена организации, работа которых велась бы силами полиции данной страны, но только в рамках Интерпола и по каналам связей с Международным бюро. Невозможна такая ситуация, когда шеф полиции, скажем, Дрездена, или Милана, или Антверпена звонит напрямую в Вену с просьбой о помощи или запрашивая информацию: в этом случае итогом будет — и был — хаос.

Поэтому многие страны-участницы решили создать свои Национальные центральные бюро (НЦБ, как их до сих пор называют сотрудники Интерпола). Первой открыла свое бюро Бельгия в 1925 году. Вскоре ее примеру последовали Германия, Нидерланды, Испания, Румыния и Болгария.

В то же время некоторые страны скептически отнеслись к этой реорганизации, пока в 1956 году наличие в стране бюро не стало необходимым условием членства в Интерполе.

Характерен в этом отношении пример Великобритании, вступившей в Интерпол в 1928 году, но не удосужившейся до 1949 года (двадцать один год!) позаботиться об организации собственных НЦБ. В полуофициальной истории Дугласа Г. Брауна «Становление Скотленд-Ярда», занимающей 392 страницы и охватывающей период с 1829 по 1956 год, Интерполу уделено менее одного параграфа.

Правда и то, что сравнительно до недавней поры англичане «не проявляли особого энтузиазма» в отношении этой организации. Это подтверждают мемуары сэра Ричарда Джексона, шефа Отдела криминальных расследований (ОКР) Скотленд-Ярда в 50-е годы (позже он стал первым англичанином — президентом Интерпола). Его предшественник на посту главы ОКР сэр Рональд Хоув был едва ли не единственным в Скотленд-Ярде с начала 30-х годов ярым сторонником Интерпола. Он посещал все необходимые ему Генеральные ассамблеи Интерпола, но, как язвительно заметил Джексон, «завистливые коллеги в Ярде называли эту организацию «Клубом Ронни Хоува для развлечений на континенте».

К счастью, полиция на континенте относилась к Интерполу куда более серьезно. Его сила состояла в том, что с самого начала он стал полицейской службой, выполняемой и руководимой полицейскими. Они поддерживали между собой постоянную телефонную и телеграфную связь.[9] Представители высших эшелонов власти также встречались друг с другом на ежегодных Генеральных ассамблеях, проникнутых атмосферой взаимопонимания и дружелюбия. Они в самом деле хорошо знали друг друга. Отношения были джентльменскими, почти приятельскими: по сути, это был Европейский полицейский клуб.

Директор Шведского государственного технического института криминалистики Харри Зодерман, много лет тесно связанный с Интерполом, пишет в своих мемуарах: «Если герр Банцингер, глава Швейцарской федеральной полиции в Берне, получал телеграмму от шефа полиции в Каире Мустафы Паши с просьбой об аресте некоего испанца Рамона Гонсалеза за совершение мошенничества в Египте, то герр Банцингер знал, что Мустафа Паша — действительно надежный человек и ему нечего беспокоиться, обвинен ли Гонсалез в совершении какого-то необычного преступления, за которое его нельзя арестовать в Швейцарии, и что он может быть уверен: египетские власти определенно запросят его экстрадиции».

Но при этом надо помнить, что Мустафа Паша, как и все зажиточные и образованные египтяне его поколения, свободно говорил по-французски и был человеком европейского образа мышления — своего рода членом особого европейского джентльменского клуба.

Наконец и англичане стали проявлять благосклонность. В 1931 году тогдашнего главного инспектора ОКР Скотленд-Ярда Джона Хоруэлла итальянская полиция через Международное бюро оповестила о том, что банда из пяти итало-американских фальшивомонетчиков с чемоданами, набитыми фальшивыми банкнотами в 5 и 10 фунтов стерлингов, находится на борту океанского лайнера, следующего в порт Шербур в Северной Франции. Ему пришлось пересечь Ла-Манш, чтобы установить связь с французскими и итальянскими властями. Скорость играла большую роль. Хоруэлл был вынужден лететь, прихватив с собой молодого помощника, говорившего по-французски. «Никогда прежде детективы Скотленд-Ярда не пользовались самолетом в ходе расследования, и я был весьма горд тем, что оказался первым детективом своей страны, летевшим на работу!» — с очаровательной наивностью признавался он в своих мемуарах.

В конце концов все пять гангстеров были арестованы, а их печатный станок уничтожен. Хоруэллу и его ассистенту пришлось провести некоторое время в обществе французских детективов в Марселе. «Я воистину наслаждался временем, проведенным на открытом воздухе, — писал он. — Поскольку мой помощник мог говорить на местном patois, то вскоре стал популярен у местных жителей, которые великолепно его принимали». Хоруэлл, возможно, не ощущал некоторой снисходительности, своего тона.

Но каковы же были преступники, которым Интерпол уделял больше всего внимания в первое десятилетие своего существования? Что за преступления они совершали?

Подделка денег представляла наиболее опасную угрозу для неокрепшей экономики многих стран, основавших новую организацию. Одним из первых успехов в деятельности Оскара Дресслера было создание Отдела по борьбе с фальшивомонетчиками. Во главе отдела он поставил Иоганна Адлера, отставного офицера австрийской армии, сделавшего вторую карьеру на поприще выявления поддельной валюты. И не ошибся в выборе. Адлер оставался на посту эксперта Интерпола до 1954 года за исключением периода Второй мировой войны, когда эмигрировал из Европы, поскольку был евреем. Адлер основал ежеквартальное издание