Интермир - [2]

Вот тогда-то все и началось.

Конечно, никакой особой опасности не было – Гринвилю далеко до Лос-Анджелеса, Нью-Йорка или даже злосчастного Декейтера. Что с нами могло случиться? Разве что какая-нибудь старушка отлупила бы сумочкой, если бы мы сдуру взялись помогать ей перейти через дорогу. Правда, я попал в одну команду с Ровеной Дэнверс и Тедом Расселом – а в такой компании всего можно было ожидать.

Школьный автобус укатил, обдав нас дымом из выхлопной трубы, и мы сняли повязки. Привезли нас куда-то в центр – это было ясно. Холодный октябрьский день. Народу почти нет, машин тоже негусто. Я огляделся в поисках указателей. Ага! Угол бульвара Шекли и Саймак-стрит.

Так вот мы где!

От неожиданности я чуть не лишился дара речи. Для меня от дома до почтового ящика три шага пройти и не заблудиться – уже подвиг, а тут… Как бы то ни было, я четко знал, где мы: на другой стороне дороги, через квартал – стоматология, куда нас с Дженни возили буквально пару дней назад!

Тед достал полученную от мистера Димаса карточку с координатами контрольного пункта.

– Так, нам нужен угол Мейпл и Вейл. Эй, Харкер, твой отец нас не подбросит?

Вот что вам надо знать о Теде Расселе: даже слово «ум» с ошибками напишет, и не потому, что тупой – хотя он и глуп как пробка, – а потому, что ему все без разницы. Он второгодник, на год нас старше. Толку от него никакого – одни идиотские шутки, над которыми даже первоклашки не смеются. Но я и придурка Рассела готов был потерпеть ради того, чтобы оказаться в одной команде с Ровеной Дэнверс.

Наверняка в школе были девчонки покрасивее и поумнее, но мне до них дела не было. Меня интересовала только Ровена. Но сколько я ни пытался, за два года в фильме, где она играла главную роль, мне удалось стать разве что простым статистом. Не то чтобы она меня ненавидела – просто не замечала. За все время учебы мы с ней едва ли пятью фразами перекинулись, из них четыре – об одном и том же: «Это не ты выронила?» или «Здесь занято?». Хоть для большого чувства и маловато, я все равно дорожил каждым ее словом.

Но вдруг на этот раз удалось бы что-то изменить, и ее радары уловили бы мой сигнал. Мне было почти пятнадцать, и она стала моей настоящей Первой Любовью, все по-честному – это я знал наверняка. Ну, или думал тогда, что знал. И я влюбился в Ровену Дэнверс не просто так, а безумно, глубоко, страстно. Набравшись смелости, я признался в этом родителям: «Если случится чудо и она меня заметит, у нас будет величайший роман века». Мама с папой догадались, что я не шучу, и подкалывать не стали. Они все поняли и пожелали мне удачи. Мы с ней – как Тристан и Изольда (не знаю, кто это, – про них папа сказал) или как Сид и Нэнси (кто такие – без понятия, о них вспомнила мама). Оставалось произвести впечатление на Ровену Дэнверс. И какая разница, что по шекспировским меркам одного умения не заблудиться в двух улицах – маловато для большой любви? Будем работать с тем, что есть!

И я сказал:

– Понятно, где мы.

Тед и Ровена недоверчиво посмотрели на меня.

– Ага, как же! Да я лучше снова повязку нацеплю! Пойдем, Ровена. – Тед ухватил ее за руку. – Все знают: Харкеру руки за спиной завяжи – собственной задницы не найдет.

Ровена высвободила руку. Видно было, что она не горит желанием пройти пять-шесть кварталов в сопровождении Теда Рассела, но и блуждать вслепую до вечера ей вряд ли хотелось.

– Джои, ты точно знаешь, где мы, или тебе кажется? Любимой нужна моя помощь! Да по такому случаю я найду дорогу домой хоть с обратной стороны Луны!

– Точно! – заявил я с убежденностью лемминга, наивно полагающего, что он бежит к морю, чтобы поваляться на песочке. – Давайте за мной! – И я уверенно направился вниз по улице. После секундного раздумья Ровена пошла следом.

Тед ошарашенно посмотрел ей в спину и презрительно отмахнулся:

– Ну, привет, покойнички! Скажу Димасу, чтобы высылал спасателей! – крикнул он вдогонку и заржал, но кто его слушал?

Рассел в своем репертуаре: сам пошутил – сам посмеялся.

Ровена догнала меня, и какое-то время мы шли молча. Пересекли Аркрайт-парк и взяли курс, как я полагал, на север, к Коринфу.

Кварталов через шесть я осознал весьма важную вещь: знать, где ты находишься, хорошо, но еще лучшие – понимать, куда идти дальше. С пониманием было плохо: через пару минут я окончательно запутался. Хуже всего, что Ровена смотрела на меня так, словно об этом догадывалась.

Я запаниковал. О том, чтобы подвести Ровену, и речи не могло быть, ударить лицом в грязь не хотелось.

– Подожди здесь, – попросил я и, прежде чем она успела открыть рот, рванул вперед.

В лихорадочных поисках указателя или узнаваемого ориентира я свернул за угол. Дом в конце квартала показался мне знакомым, и я припустил по бульвару Аркрайт, чтобы в этом удостовериться.

Погода в Гринвиле капризная – город стоит на реке Гранд. Конечно, пользы от нее много: пивная промышленность процветает, да и туристы приезжают полюбоваться на водопады и насладиться природой. Но чуть похолодает – и по городу клочьями расползается туман.

Один такой клок вихрился на углу Аркрайт и Коринфа. Не раздумывая, я влетел в туманное облако. Оно облепило меня, оседая на лице холодными бисеринками. Обычно, когда стоишь в тумане, он слегка рассеивается. Этот же, наоборот, оказался густым и серым, как дым.